— Ты же знаешь, что это неправда. Ты тоже испытываешь ко мне чувства.
— Может, и так, — сказала она срывающимся голосом. — Может я влюбилась в тебя. Но какое это имеет значение теперь, после того, что ты совершил со мной? Как ты можешь это исправить?
— Я сделаю все, чтобы исправить, Натали. Просто дай мне шанс.
Она всхлипнула.
— Боже, я не могу поверить, что ты действительно прилетел сюда.
— Конечно, прилетел. Я не мог позволить тебе уйти с мыслью, что у меня нет к тебе чувств. Натали, у нас все получится, вот увидишь. Мы сможем.
— Каким образом? — спросила она, смахивая случайно появившуюся слезу. — Расскажи мне, как сможем. В какой реальности у нас все получится? Между плейбоем из Верхнего Ист-Сайда и его помощницей? Я не вижу такой реальности.
— Это совсем не важно. Важно лишь то, что имеет значение — наши с тобой чувства друг к другу.
— И другое тоже важно. — Ее блестящие голубые глаза поднялись на меня. — Одной любви мало.
— Натали…
— Если бы вопрос касался только нас… прямо здесь и сейчас, возможно, все было бы по-другому, — сказала она. — Может у нас бы и получилось. Но вопрос не только в нас. Дело в другом. И наши чувства друг к другу — не единственное, что стоит на карте.
— Я знаю, знаю, но вместе мы все победим. Я уверен, что у нас все получится.
Она отошла от меня, отрицательно качая головой. Явно пребывая в замешательстве, но я знал, что смогу достучаться до нее. Я смогу дотянуться до нее. И она увидит и поймет, что мы сможем, потому что я был уверен в этом. Я никогда ни в чем не был так уверен, как именно в этом.
— В первый раз, когда мы встретились, ты сказал, что твой самый глубокий, самый темный секрет заключается в том, что ты ненавидишь свою семью и их ожидания от тебя. Ты сказал, что хочешь жить другой жизнью. Ну, прошло уже шесть лет, Пенн, и как бы ты ни думал, что выбрался, ты все еще продолжаешь жить той жизнью. Ты все еще живешь в Верхнем Ист-Сайде. Ты все еще тусуешься с той же командой. Ты все еще заключаешь пари, соблазняешь женщин и губишь их жизни. В твоей жизни не появилось ничего особенного.
— Ты появилась, особенная.
Она глухо рассмеялась.
— Но, если бы мы были вместе, мне тоже тогда бы пришлось жить такой жизнью.
Я остановился, внимательно слушая то, что она говорила. Я буквально ловил каждое ее слово. Тут вопрос касался не только меня и моего щенка Тотла. Вопрос касался большего, более глубокого. Натали наконец-то поняла, насколько ужасна моя жизнь. Я понял и знал это уже очень давно.
