Таким образом Джарасандха подчинил своей власти всех — без малого сто (царей). Как может, о Партха, более слабый царь подступиться к нему? Какая может быть радость для царей жить в доме Пашупати, когда они принесены (ему) в жертву, словно животные, и отрешены от (мира), о бык из рода Бхараты? Когда кшатрий гибнет от меча, ему поклоняются.
А разве мы все не смогли бы противостоять царю Магадхи? Восемьдесят шесть царей приведено Джарасандхой, остается еще четырнадцать (до полной сотни), о царь, и тогда он предпримет жестокие меры. Тот, кто сможет ему воспрепятствовать в этом, обретет блистательную славу. А кто победит Джарасандху, тот несомненно сделается великодержавным государем.
Так гласит глава четырнадцатая в Сабхапарве великой Махабхараты.
Юдхиштхира сказал:
Стремясь обрести высокий сан великодержавного государя, поглощенный своею собственной выгодой, как я могу послать вас к страшному (властителю),[432] исходя из одной лишь силы, основанной только на смелости? Бхиму и Арджуну обоих я считаю своими глазами, а Джанардану — своим умом. Какая жизнь может быть у того, кто лишен ума и глаз?
Ведь охваченное боевым духом, войско Джарасандхи, трудноодолимое и исполненное страшной отваги, может победить вас. Какая же доблесть тут (может быть противопоставлена)? Если же дело это обернется иначе,[433] то уж точно возникнет беда. Слушайте теперь, как я сам думаю (об этом). Отказ от этого дела представляется мне наиболее правильным, о Джанардана! Сегодня удручает мое сердце (мысль), что жертвоприношение Раджасуя трудно выполнимо.
Вайшампаяна сказал:
Партха,[434] обретя наилучший из луков и два неистощимых колчана, колесницу и знамя, а также дворец собраний, сказал Юдхиштхире: «Лук, небесное оружие и стрелы, доблесть, сторонники и владения, слава и мощь — все это, всегда трудно достижимое, хотя и желанное, добыто мною, о царь! Ученые, весьма опытные (в науках), усердно восхваляют благородное происхождение. Но нет ничего, равного силе, и мне (больше всего) нравится доблесть.
Что будет делать тот, кто родился в роду, украшенном доблестью, но сам лишен доблести? Тот — настоящий кшатрий во всем, о царь, чей образ действий состоит в покорении врагов. Ведь тот, кто хотя и лишен всех других добродетелей, но обладает доблестью, может одолеть своих врагов; но тот, кто хотя и одарен всеми добродетелями, но лишен доблести, — что он может сделать? Ведь все добродетели в виде составных своих частей заключены в отваге. Ведь целеустремленность, применение усилий и судьба составляют вместе залог победы.
