Одернув жалкую пародию на юбку, я заперла шкафчик и вышла в зал, куда Вова уже успел запустить первых клиентов. И… Шестичасовая смена началась. Знаю, звучит не так страшно, но это только для тех, кто не был в нашем баре. Раньше у нас работали по четыре официанта одновременно, но грянул кризис, штат сократили до одной Тани, и когда она взвыла от несправедливости, наняли меня. Вдвоем мы обслуживаем такое количество народу, что к концу смены открывается ненависть ко всему человечеству. Да, чаевые тоже неплохие, тут мне грех жаловаться. Наш бар любят за вкуснейшее крафтовое пиво и фирменные горячие закуски. Плюс антураж в стиле классических ирландских пабов. Но иногда, особенно в пятницу или субботу, идея получать те же деньги за то, чтобы щеголять в этой форме не в баре, а перед камерами, не кажется мне такой уж ужасной. Но потом неизменно приходит тихий понедельник, и снова хочется жить. Жалко, что сегодня только четверг, и все самое страшное еще впереди. Да еще и эта новость… Час после начала смены – а я уже чувствую себя в каком-то вакууме. Да еще и за девятнадцатым столиком тусит компания офисного планктона, и один лысеющий менеджер явно считает себя не в меру остроумным.
– Девушка, вы, кажется, потеряли… Улыбку! Хотите я вам ее верну?
И вот нечто в таком духе – каждый раз, когда я прохожу мимо их столика. И каждый раз – взрыв хохота. Иногда мне кажется, что пора завести блокнот, назвать его «Тысяча и одна фраза, по которой можно распознать идиота» и записывать подобные перлы, чтобы однажды издать эту книгу и озолотиться.
– Большое имбирное на двадцатый, острые крылышки и чешское темное на семнадцатый, два нефильтрованных и грушевый сидр на восемнадцатый, – на автомате выдаю я. – Плюс ассорти закусок. Только просили горчичный соус заменить на бакбе… барке… Бака… Да твою ж мать! – язык ни в какую не желает слушаться. – Бар-бе-кю!
– Что, совсем плохо? – Вова бросает на меня сочувственный взгляд, наливая очередной заказ.
– Да нет… Не знаю.
– Из-за мамы, да?
– Устала, Вов. Еще и эти уроды лезут… – я кошусь на девятнадцатый столик. – Ты ведь меня не уволишь, если я воткну этому хохмачу вилку в глаз?
– Э, нет, так дело не пойдет, – Вова на мгновение исчезает под стойкой, потом выпрямляется и ставит передом мной стопочку с голубоватой жидкостью.
– И давно у нас «Голубую лагуну» разливают по тридцать? Ты совсем охренел со своей жадностью…
– Сама ты «Голубая лагуна»! Это секретный рецепт дяди Вовы.
