Обрящешь путь ты к жизни новой,
И этим ты путем пройдешь.
Не ведая забот о хлебе,
Пред силой сильных не дрожа,
Сбирай сокровища на Небе,
Что моль не ест, не точит ржа.
Тебе твое преображенье
Откроет створки Райских Врат,
А тех, кто взял твое именье,
За алчность ждет кромешный ад.
И — растерявшемуся комсомольцу:
— Да вы Евангелие-то читали?
Ах, Мэри Поппинс, пригласи меня на бал... Там каждая лужа — море, каждая кошка — тигр. Но вот беда какая: вновь сегодня настало с утра и уже не вернется вчера. Вчера... Oh, I believe in yesterday. To самое место, где можно укрыться: I need a place to hide away. Эти не по годам мудрые ребята часто пели именно про меня сегодняшнего. Вот и теперь, когда я давно got older and lost my hair, меня так и подмывает спросить Лену, Олю — will you still need me when I am sixty (seventy, eighty — нужное подчеркнуть) four?
Вот привязалась фраза: «Его ожидало блестящее прошлое».
К примеру, мать Гитлера подумывала об аборте. Но врач ее переубедил. О роли врачей в истории... Адольф представил свои рисунки для поступления в Венскую художественную академию, но не прошел на второй тур. Ему посоветовали заняться архитектурой. О роли экзаменаторов в истории... Потом он весьма успешно продает свои картины, наживает капиталец, широким жестом отказывается в пользу сестры от пособия, положенного сироте, — но ему неймется, и он занимается самообразованием, изучает французский и английский, историю, географию. О роли образования в истории... Он идет добровольцем в Баварскую армию, участвует в битвах на Изере, под Ипром, под Нав-Шапелем и Аррасом, на Сомме, под Эвре, Мондидье, Суассоном и Реймсом. Награжден Железными крестами первой и второй степени, Крестом с мечами за боевые заслуги третьей степени, Полковым дипломом за выдающуюся храбрость. Ранен в бедро, отравлен газом. О роли отваги в истории...
В истории российской рекламы
(ну вот, опять о ней родимой) особое место занимает речение «От мозолей и натоптышей и от прочих стоп-проблем вам поможет тра-та-тата тра-та-тата тата крем». Это произведение года два распевали на всех телеканалах, в результате чего случился мировой кризис, Россия овладела Крымом, и в долларе поместилось в два раза больше рублей. Такие вот стоп-проблемы. Осторожно, двери закрываются. Mind the doors. Next station... А-тахана а-баа. Nächste Haltestelle... Следующая остановка... Конечная?
В этой связи представляет интерес история электрического стула. Изобрел его, как выяснилось, американский стоматолог по имени Альберт Саутвик. Строго говоря, электростула как такового он не изобретал, но из человеколюбия, свойственного широким слоям американских стоматологов, предложил приговоренных к конечной остановке не вешать, а пропускать через них электрический ток достаточной силы. Однажды, гуляючи, он наблюдал, как пьяный старик случайно дотронулся до контактов электрогенератора и в мгновение ока дал дуба. Важно отметить, что этот дантист-гуманист приятельствовал с сенатором Дэвидом Макмилланом (по всей вероятности, Альберт ставил Дэвиду пломбы, и на этой почве меж ними возник духовный контакт — как у того пьяницы контакт с контактами же динамо-машины). И вот приходит Саутвик к Макмиллану и говорит: слушай, Дэвид, говорит он сенатору, сил моих нет, до того жаль мне бедолаг, которых удушают веревкой, так они корячатся и дергаются. У меня, говорит стоматолог народному избраннику, от такого огорчения родилась мысль: если правильным образом прислонить этих несчастных к контактам работающего генератора, то они мгновенно, безболезненно и опрятно отдадут Богу душу в строгом соответствии с приговором суда штата Нью-Йорк (того самого, где сенаторствовал Макмиллан). Дело было ни много ни мало сто тридцать с лишним лет тому, в 1881 году. Сенатор, тоже человек, отмеченный редкостным милосердием, мысль ухватил, покивал и переправил ее в заксобрание своего штата для дальнейшего рассмотрения, продвижения и внедрения в обиход практикующих заплечных дел мастеров.
