Я понимаю – он пытается меня защитить. А может быть, и себя тоже.
– Девочки, вы слышали? – он требовательно повышает голос.
– Да, конечно, – кивает Лида. – Мы ехали со скоростью восемьдесят или восемьдесят пять километров в час, потому что ехать с большей скоростью по такой дороге – это значит повредить машину – тут же камушки из-под колес летят. Я даже спросила – а почему мы едем так медленно?
Андрей кивает – пойдет, – и переводит взгляд на Настю.
Та напугана, но не потеряла способности соображать.
– Я поняла, не волнуйся.
Этот разговор в такую минуту тоже кажется мне почти преступлением, но так уж устроен человек, что в критические моменты думает, прежде всего, о себе, любимом.
– Я вспомнила, – шепчу я. – С мобильного нужно звонить по телефону сто двенадцать.
– Я позвоню, – говорит он. – Хотя пока они досюда доберутся… Может быть, лучше отвезти ее в больницу на нашей машине?
– Не вздумай! – из нас четверых Лида, кажется, соображает сейчас лучше всех. – У нее могут быть травмы, при которых транспортировка опасна. Мы должны оставить всё как есть – иначе потом мы ничего не сможем доказать. Пригородная больница недалеко – они смогут приехать быстро. Думаю, полиция – тоже.
Мысль о полиции пронзает меня, будто током, и на несколько минут я теряю способность воспринимать окружающую действительность. Я вижу, как Андрей набирает номер, как говорит что-то в трубку – наверно, объясняет, где мы находимся. Но я не слышу ни слова – только вижу, как шевелятся его губы.
Я дрожу. Мне холодно. Андрей кладет телефон в карман, снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи.
– Не расстраивайся, Варюха! Ты не пила ни капли спиртного, ты в здравом уме и твердой памяти, к тебе, как к водителю, никогда не было никаких претензий. Ты не можешь отвечать за действия этой дурочки. Главное, отвечай на вопросы спокойно и уверенно. «Скорая» вот-вот приедет. Будем надеяться, что всё обойдется. Я уже позвонил отцу и дяде. Мы и так правы, но тяжелая артиллерия не помешает. И не волнуйся – я буду рядом!
– А-а-а! А-а-а!
Истошный крик прорезает установившуюся на секунду тишину.
Сначала я думаю, что это кричит Настя. И Лида тоже поворачивается в ее сторону. Но нет – Шмыгунь по-прежнему стоит на расстоянии и судорожно кусает губы.
Источник крика обнаруживается сам по себе. Вернее, сама по себе. Из тех же самых зарослей (наверно, там – тропинка от деревни) на дорогу выскакивает рыженькая невысокая девчонка. Волосы собраны в хвост, клетчатая рубашка завязана узлом чуть выше талии, а шорты слишком короткие для ее полноватых ног.
