Время от времени Ксантиппа подозрительно поглядывает на меня, словно догадываясь о чем-то, а малышка беспокоится: как будто некий запах разврата, пропитавший мои члены, тайком поведал ей о далеких краях, откуда я принес в строгую и спокойную комнату волнующие миражи, конечно, с расплывчатыми очертаниями, но окружающие мои жесты инфернальным светом, тогда как самые безобидные мои слова сопровождаются глухим и тревожным шумом, незаметно, но уверенно меняющим их смысл.
Я — чудовище, и кто знает, чем оно рискует? Я изменил Пьеру с Тео прямо у него под носом.
Не все ли равно?
У подножия башни — все тот же колодец, но, как бы я ни всматривался, там никогда не будет ничего здоровее, чище и роскошнее в моих глазах, чем бедра Пьера.
Не задержи меня З. у телефона еще на секунду, я бы не встретил его в дверях дома.
Раз уж он знает, где я живу, он скоро выяснит и мое имя, и если он сутенер, как я предполагаю, то начнет меня шантажировать, едва лишь я чем-нибудь ему не угожу.
Тем не менее, я веду себя совершенно естественно, и, скорее, это у него смущенный вид.
— Вот те на! Пьер, ты? Что ты здесь делаешь?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Я лечу зубы у твоего соседа, доктора Н.
— Ну пока.
Я повернул обратно, чтобы он не успел заметить, что я проживаю в глубине сада, но это напрасный труд: по возвращении я снова увидел его черные глазки, проследившие за моим маневром.
Если бы я не любил Риск, жизнь моя была бы отравлена.
Вчера вечером, работая за столом, я вдруг поднял глаза — и кого же увидел в кресле для пациентов врача Н.? Пьера!
Нет, никогда в жизни я не забуду подобной очной ставки.
Мой четверговый любовник!
Анонимам позволительно все, словно людям в маске, но теперь, неожиданно явившись в мой дом, он вполне мог познакомиться и с моей женой, занятой шитьем в саду.
Сама неправдоподобность ситуации придала бы ей пикантности, если бы, конечно, мне захотелось посмеяться. На миг я счел себя жертвой иллюзии либо галлюцинации, однако уже был готов к этой встрече после его неожиданного появления два дня назад у нас на крыльце.
Чрезвычайные, драматичные ситуации обладают тем преимуществом, что подводят нас к краю пропасти, где все пресное становится неосуществимым и даже невозможным.
Три дня спустя в банке, когда мне сообщили об остатке на счете, я почувствовал, как чья-то ладонь легла на руку.
Опять он, и мне это не снится.
Я тотчас напустил на себя спокойствие, мы перекинулись парой фраз о его фотографии, которую он мне пообещал.
