– Получается, что в феллахской[18] психологии мир – мертв. Мир живой – это мир материальный, который принадлежит ему (феллаху – крестьянину). И единственный способ его оживить – это прибрать к своим рукам.
– Мудрено говоришь, но по сути – правильно. Знаешь, почему так Мазепа люб нонешним (тут дед Вашута скривил физиономию, чтобы не называть эту всю ораву поименно)? Он оправдывает их поведение. Герой-предатель. Герой-казнокрад. Ющенко, Кравчук, Марчук, Мороз, Юлечка – вот тебе кандидаты на орден "святого" Мазепы. Как близок он душевно тому, чьи ручки ничего не наворовали, тому кто предал свой народ, Майдан, плюнул на людей и подтерся ими…
И тут я понимаю, что эту тему посторанжевого хаоса дед Вашута может развивать до бесконечности. А у меня бесконечности в запасе нет. Тетя Маруся следит за нашим разговором бессильно сложив руки на коленях. И эта поза женской беспомощности толкает меня на моральный подвиг:
– Василий Федорович, а не махнуть ли нам с утреца по грибы?
Грибы – это единственная тема, которая может перебить политические рассуждения деда Вашуты. И не то, чтобы я в чем-то со стариком был не согласен, или его позиция не вызывала у меня сочувствия или уважения. Просто мне лично политика настолько осточертела. Нет, в страшном сне о политике и в политику. Пусть их… Сами там грызутся. А нам бы жить, растить детей, собирать грибы и становиться на ноги. Морально и материально.
На следующий день пришлось отрабатывать свое обещание и идти с дедом Вашутой в лес. С моими тетрадками ничего нового не происходило, и периодически возникало ощущение, что эта ИГРА нечто большее, нежели просто игра. Она сама диктует правила. И эти правила надо или принимать, или отказываться от игры вообще. А я от игры отказываться не собирался. Правда, как человек стихийный, я был уверен, что правила создаются не для меня, а если и для меня, так только для того, чтобы их нарушать.
Встать пришлось ни свет ни заря. Завтрак состоял из стакана крепкого чая и бутерброда с маслом и творогом (творог тетя Маруся делала сама, отогревая кисляк[19] в печи). Творог был чуть подсолен и смешан с зеленью, что придавало бутерброду особый весенний аромат. Как только я допил последний глоток чая, появился и дед Вашута. Тетя Маруся снабдила меня пластиковым ведром (в Приполье уже давным-давно никто с корзинами в лес по грибы не ходит – на вооружении пластиковые ведра) и ножичком.
Надо сказать, что идти на грибную охоту с дедом Вашутой – это целая история и порядочное испытание. Василь Федорович знал все грибные места и выводил на добычу точно, как будто по локатору. А вот искать грибочки надо было самому. По лесу дед Вашута двигался легко и стремительно. Ты не успевал обшарить участок, который тут под самым носом, а но уже прошерстил пол лесочка и уже торопит тебя, мол, все бросай и гоу-гоу на новое место. И, что особенно бросается в глаза: в его руках уже половина ведра белых грибов, а в твоем пара-тройка маслят. Понимаете сами, как это угнетает! Пока привыкнешь, пока начнешь смотреть на лес другими глазами, отыскивать то, что хорошо упрятано под листвой или торчит нагло на самом виду, ан уже гонят домой… Потому как деду Вашуте просто-напросто уже некуда грибы собирать.
