Да помню я, помню. До встречи еще час. А Валерчик названивает, боится, что я забуду. Ничего подобного. Валера Локницкий похож на недобитого юнкера из старого революционного фильма. Когда-то мы учились вместе. Как-то, после небольшого бодуна, чисто сдуру спрашиваю Валерку, когда он отчаливает в Австралию. И вижу на его лице настоящий испуг. И что же? Оказалось, Валерчик – потомок белогвардейских офицеров (какой-то захудалый польский род, служивший царю верой и правдой), а его недобитый дед ДЕЙСТВИТЕЛЬНО окопался в Австралии и приглашает внука настойчиво к себе. Это были советские времена. Вот и Валерчик решил, что я работаю на контору, раз знаю такие подробности. А это был просто миг озарения. Счастливого озарения, или несчастного озарения – кто знает. Теперь Валера австралиец (не путайте с австрийцем) и живет вполне припеваючи.
Мне надо успеть сделать еще одно дело. Набираю номер.
– Юрик, а бакс у тебя сколько?
Ответ меня устраивает. Юра подъезжает к условленному месту за пятнадцать минут до Валерчика. У его машины удивительная способность просачиваться сквозь любые пробки. Так в моих руках оказывается тысяча девятьсот долларов Соединенных Штатов Америки, а в руках Юрчика законные девять тысяч четыреста гриваков (на пятерку Юрик сделал мне скидку).
У ресторана быстрого питания немного людно. Появляется Валерчик. Мы пьем отвратный кофе, такой делают только тут, с привкусом бумажных стаканчиков и плохо фильтрованной воды. Потом перекочевываем в Валеркину машину, и я отсчитываю ему положенные денежки. Валера кивает головой и, высадив меня у станции метро, быстро уматывает по делам. Через день ему надо уезжать к своим кенгуру.
А я вспоминаю, что мне пора пополнить продуктовые запасы, после чего иду на рынок и начинаю скупаться. Не забыть бы оставить деньги на метро! А то таскаться с торбами пешком неохота.
Я иду по торговым рядам, где стоит гомон вечных продавцов. И скупаю, скупаю, скупаю, пока внутренний калькулятор не говорит мне "СТОП!".
Глава одиннадцатая
Грибная охота
Маятник качнулся, я увидел, как капелька пота продолжала падать, вот она пересеклась с рукой… И тут замедленное черно-белое кино закончилось. Мир и красок звуков снова стал моим миром.
Какое-то мгновение, растянувшееся в моем воображении в несколько часов экранного времени, это мгновение было на самом деле таким малозначительным, что тетя Маруся ничегошеньки вообще не заметила.
Понимая, что я своим внезапным приездом и так вывел старушку из равновесия, решил не смущать ее своими рассказами и промолчал. В конце-концов, со своими проблемами надо справляться самостоятельно, не так ли?
