— Но королева погибла, да? Несчастный случай? — спросила Шу, уже понимая, что услышит совсем не тот ответ, который хочет услышать.
— С виду — несчастный случай. Зная полковника Дюбрайна достаточно близко, ты в это веришь?
— Это не Дайм! Он бы не стал… убивать…
— Прелестную любовницу своего брата, светлую шеру Лью, — с грустной улыбкой продолжила мама.
— Саламандра — это совсем другое… она хотела… — Шу поморщилась, не желая жаловаться маме на уже мертвую обидчицу. — Она в самом деле была твоей подругой?
— Нет. Мы не стали подругами, Саламандра слишком амбициозна, чтобы дружить с третьей дочерью захолустного графа, которая к тому же на два десятка лет ее младше. Зато когда я сделалась одной из любимых учениц Светлейшего, Саламандра тут же воспылала ко мне симпатией. Но не взаимно.
— То есть ты училась вместе с Даймом?
— Тоже нет. Дюбрайн старше, и когда я поступила в Магадемию, он уже служил в МБ. Но мы нередко виделись, он же жил в доме Светлейшего и даже иногда вел занятия вместо него. И если ты хочешь спросить, знал ли он о планах Светлейшего в отношении нашей семьи, я честно скажу — наверняка. Но когда погибла королева Мариса, из офицеров МБ в Суарде был лишь лейтенант Герашан.
— Энрике?.. Ты думаешь, это он?..
— Уверена. Энрике моего возраста, — мама ностальгически улыбнулась, — на первых курсах у нас был роман. Ничего серьезного, но мы проводили много времени вместе, и Энрике был в меня слегка влюблен. Он приехал в Суард с каким-то дурацким поручением, в смысле официально, и вел себя… Ну ты же знаешь, он умеет выглядеть совершенно безобидным. Сделано все было очень аккуратно, даже я не сразу догадалась, что королева умерла не случайно.
— А Ристана обвинила в этом тебя. Или нет?
— Меня. И она права, хоть своими руками я Марису и не убивала. Но я должна была понимать, что интрига Светлейшего не заканчивается на рождении одаренных детей королевской фавориткой. Его цель — восстановление дара в королевской династии.
— А ты бы поехала в Суард, если бы понимала?
— Не знаю, Шу. Тогда — не знаю. Сейчас бы — да, поехала. Ради Тодора и ради вас с Каетано. Мы были счастливы совсем недолго, и я не знаю, что Светлейший спланировал неправильно. Но после того как Кельмах убил моего маленького Пепе… — Голос мамы опять сорвался, но она помолчала лишь мгновение и продолжила: — Я больше ни на динг не доверяю Светлейшему. И тебе не советую. Не доверяй никому, кроме себя, Шу. Даже Дюбрайну. Нет, особенно Дюбрайну! Ни ему, ни Бастерхази, ни в коем случае. Они оба — глаза и руки глав Конвента, даже если думают, что действуют сами. Помни об этом всегда.
