— Шли бы вы в Бездну, Бастерхази.
— Предпочту вон ту таверну. Вы как хотите, мой светлый шер, а я буду ночевать под крышей. И в кровати.
Шисом драный Бастархази дал шенкелей своей химере и вырвался вперед. Он успел опередить Дайма всего на полкорпуса — еще не хватало уступить ему и здесь! Так что к таверне Дайм пришел первым. Всего на четверть корпуса, но — первым! Правда, разгоряченный Шутник попытался укусить химеру, та зашипела и плюнула какой-то едкой дрянью… В общем, им с Бастерхази пришлось еще и растаскивать зверюг, и самим загонять в конюшню, в денники на противоположных ее концах. И ставить щиты, чтобы разгоряченные зверюги не разнесли конюшню по бревнышку.
— Надеюсь, ваша тварь не подпалит здесь все, темный шер.
— Ну что вы, мой светлый шер, без приказа — никогда! Кстати, вы уверены, что ваша тварь не пытается закусить конюхом? А, нет, всего лишь его рубахой! — И темный заржал на зависть всей конюшне.
— Не подходи близко, если жизнь дорога. — Проигнорировав насмешки Бастерхази, Дайм бросил монету конюху, осеняющему себя светлым окружьем. — Насыпь Шутнику овса и проваливай.
Поймав серебряную «сестрицу» на лету, — монету прозвали так за изображение солнца на реверсе, — конюх поклонился, быстро высыпал в ясли полмешка овса и сбежал заливать шок вином и рассказывать свежайшую сплетню о конях-людоедах. И шис с ним. Слухом больше, слухом меньше, Магбезопасности плевать.
Дайм бы тоже не отказался залить утренний разговор со Светлейшим чем-нибудь крепким. И ведь ничего неожиданного Светлейший не сказал. Всего лишь выслушал отчет о ликвидации стихийной аномалии, предварительной аттестации дара и передал приказ императора:
— Ты должен сделать все возможное и невозможное, чтобы ее высочество Шуалейда сама захотела замуж за его императорское высочество Люкреса. Чтобы она влюбилась в него, как весенняя кошка. Его высочеству нужны ее верность и безусловное доверие.
Дайм чуть не поперхнулся. Вот так просто, да? Верность и безусловное доверие! От параноидальной менталистки — безусловное доверие! А подвязку Светлой не надо? Твою же…
— Его высочеству плевать, что Аномалия не светлая и никогда не будет светлой? Да она Люкреса раздавит и не заметит, с его-то жалким огрызком дара!
— Не твоя забота, Дюбрайн. — Светлейший, разбуженный на рассвете, был не особенно любезен. — Тебе сказано — делай. И не забудь, она ни в коем случае не должна получить темную категорию. Головой отвечаешь.
