— Я побежден, — насмешливо отозвался темный шер.
Декорации задрожали, что-то загрохотало — и сквозь прореху в крыше заглянула зеленая луна, спустила лестницу из зуржьих костей…
— Ты выиграл, шисов ты дысс, держи ее! — потребовал светлый.
На Шу снова плеснуло его болью, словно он на пределе сил, ранясь и надрываясь, пытался удержать… грозу? Как глупо! Грозу не удержать, гроза — свободна! А надрываться не надо, незачем.
«Иди сюда!» — позвала луна, и Шу сделала шаг: удерживающие ее руки растворились в призрачном синем свете, но что-то закрыло луну, свет погас и лестница осыпалась с деревянным треском… почему в замке такие плохие лестницы? И где она?..
Шу обернулась, ничего не понимая. Где замок? Где луна? Что она тут делает, и кто эти двое?! И почему она не может взлететь, она же хочет!.. Хотела… или она хотела чего-то другого? Она совсем запуталась!
— Это всего лишь фейерверк в вашу честь, моя Аномалия, — вкрадчиво сказал незнакомец с темными, как Бездна, глазами. Опасный? Темный? Шу остро ощутила его руки на своих плечах, запах разгоряченного мужчины. — Вы же хотели фейерверка, моя сладкая.
— Да… — шепнула она. — Конечно… но гроза?..
— Шеры дрались в твою честь. Потому и гроза. — Второй незнакомец выдохнул в шею сзади. — Ты прекрасна, моя прелесть.
Незнакомец? Нет, это же принц Люкрес, ее жених! Красивый светлый шер с глазами, как пронизанное солнцем море, от его прикосновений сладко и жарко. И, злые боги, он не одет!
— Ты — моя гроза, — шепнул светлый шер.
Шу задохнулась от прозвучавшего в его голосе обещания.
— Моя гроза, — рыкнул темный шер и, дернув Шу к себе, впился в ее рот поцелуем.
Она схватилась за его плечи — оттолкнуть! — но вместо этого разомкнула губы.
От грохота близкой молнии заложило уши, кожу закололо разрядами. Ветер взвыл, завертел вокруг Шу обломки замка-миража, хлестнул дождем — но две пары рук держали слишком крепко, слишком сильно хотелось узнать: а что же дальше? Чего хотят он нее эти двое — светлый принц Люкрес и темный магистр Бастерхази.
— Отпусти ветер, пусть летит, — шепнул, касаясь губами уха, светлый; положил руку поверх ее руки, на плечо темного, и повел вниз, разрывая мокрый батист его сорочки. — Ветру нужна свобода.
«Отпустить?! — возмутилась она. — Мой ветер, мою грозу — отпустить? Нет, ни за что!..»
Оба, светлый и темный, разом отшатнулись. Шу еле удержалась на ногах, вмиг стало холодно, мокро и голодно. Она протянула руку к темному, потрогать нитку шрама на плече — он отступил, покачал головой.
