По крайней мере, я очень надеялась, что будет именно так. Но успела отойти всего лишь на несколько шагов и замерла, остановленная почти злым окриком, в котором для остальных могла даже послышаться толика нежности и беспокойства:
— Лизонька, куда?
Выдохнула, обернулась, даже не пытаясь натянуть маску радости.
Гости, все, кто оказался между нами, затаив дыхание, ждали продолжения. Но Петр решил, что не позволит устроить из своей свадьбы свару, быстро подошел ко мне и схватил за руку.
— Ты куда собралась? — повторил он, до боли сжимая мои пальцы.
— В туалет! — рявкнула я, пытаясь вырваться.
Но Петр обнял, словно успокаивая, наклонился и прошипел:
— Ты должна спрашивать и говорить. А то, кто знает, что с тобой может случиться.
Я сглотнула. В его тоне была неприкрытая угроза. Бежать расхотелось, впрочем, как и идти куда-то. Ноги приросли к полу и вообще отказывались держать.
Петр махнул кому-то рукой, и почти сразу перед нами возникли два громилы в смокингах. Они выглядели как клоуны, но смеяться мне не хотелось.
— Проводите девочку, — приказал Петр, — да смотрите, чтобы с ней ничего не случилось.
Пришлось идти, ведь приказы не обсуждаются. Конечно, сначала мне очень хотелось сказать, что я передумала, но потом решила, что так делать нельзя. Может, все же подвернется удачный момент, несмотря на то, что меня сопровождают Петечкины бугаи.
— Сюда, — почти деликатно направили меня в нужную сторону.
Я вошла в дамскую комнату, где никого не было, закрыла за собой дверь и подошла к зеркалу. Теперь понятно, для чего невестам столько подружек на свадьбе, я даже нормально не могла подойти к раковине, не говоря уже о чем-то большем. Платье мешало.
А в зеркале отражалась не я. Замученная, уставшая, сильно накрашенная девушка, которой не стоило даже пытаться отыскать в своем взгляде искорки жизни. Там было пусто.
Огляделась и поняла, что сбежать все равно не удастся. Здесь даже не было окон, а в вентиляцию пролез бы разве что котенок, и уж никак не взрослая барышня. Зато у меня появилось немного времени, чтобы насладиться тишиной и одиночеством, скрыться от мерзких рож.
Интересно, почему Костя не пришел вместе со Светланой? Или он не хочет больше меня видеть? Вычеркнул из своей жизни раз и навсегда? Ни за что не поверю, что все именно так! Пусть я и обманула его, но…
Сердце болезненно сжалось, на ресницах задрожали слезы, которые я даже боялась смахнуть, чтобы не испортить макияж. Петр не должен знать, что я плакала, я должна быть сильной и не показывать свою слабость. Особенно перед ним.
