— Добро пожаловать домой!
Петр прошел вперед, на ходу снимая пиджак.
Я дернулась к двери, но у той не было ручки, и я понятия не имела, как ее открыть. Высокие технологии для комфортной жизни. Пришлось развернуться и пойти вслед за женихом.
Квартира так и кричала золотом и пафосом. На мгновение мне даже пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть от этой безвкусной, крикливой роскоши. Кто бы мог подумать, что Петр такой, мне он виделся серьезным мужчиной, а не поклонником дорогого и бессмысленного хлама.
Я медленно шла вперед, утопая в ковре, и мне вдруг захотелось разуться, чтобы почувствовать его мягкость. Скинула обувь и даже на какое мгновение забыла, где нахожусь. Приятно и спокойно.
Но ненадолго.
Большая гостиная с белым диваном, парой-тройкой статуй в античном стиле, золотой лепниной на потолке, вазой с меня ростом, которая не вязалась с интерьером и камином осталась позади. Нет, я могла бы и остановиться, спрятаться в этой огромной квартире, и пусть Петр сам меня ищет, но было страшно и неуютно. Впрочем, мужчина и сам решил, что оставлять меня одну, плохая идея.
— Как тебе твой новый дом, Лиза? — я обернулась на его голос.
Петр уже успел расстегнуть рубашку и налить себе стакан чего-то явно алкогольного, потому что он неторопливо, мелкими глотками, расправлялся с темной жидкостью, не сводя с меня напряженного взгляда.
— Хотелось бы вернуться в старый, — ответила ему.
— Привыкай, — остатки он осушил залпом и поставил стакан на ближайший столик, направился ко мне. — И я даже покажу тебе твою комнату.
— Мою? — голос охрип.
Чем ближе он приближался, тем сильнее мне хотелось или закричать, или забиться в угол.
Петр не был зверем, не был оборотнем, но сейчас я была готова поклясться, что что-то такое мелькало в его интонациях, походке, жестах. Такое, что было свойственно лишь диким животным.
— Лиза, привыкай. В этой квартире ты будешь хозяйкой. По крайней мере, настолько, насколько я дам тебе свободы. Будешь пытаться сбежать или подгадить мне, запру в комнате, чтобы лежала с раздвинутыми ногами и ждала выполнения супружеского долга. А ты мне нравишься, — он протянул руку, чтобы коснуться моего лица, но я отшатнулась и чуть не выругалась, осознав, что только разозлила его этим. — Лиза, — он произнес мое имя так, что я задрожала. — Ты меня злишь. Хватит трястись!
Но я не могла остановиться. Мне очень хотелось, чтобы он перестал ко мне прикасаться, оставил в покое, но мужчина, кажется, даже не думал о таком.
