меня, спасет, но… Чем дальше мы отъезжали, тем больше я понимала, что он не успеет, не станет, не сможет.
Почему я настроила в голове розовых замков? Почему я решила, что могу спокойно войти в жизнь мужчины, сломать его брак, разрушить семью и не поплачусь за это? Не бывает, что все идет хорошо и гладко, не бывает, что жизнь открывает все двери и позволяет идти только на зеленый. Я слишком наивная, слишком глупая, слишком. Я просто слишком! Мне стоит уже понять, что надо не просто плыть по течению, надо осознавать, что каждый поступок влечет за собой последствия. И научиться принимать эти последствия с гордо поднятой головой, а потом переступать через слезы и идти дальше, потому что никто и никогда не спасет, не поможет, не вытащит из ямы.
Машина замерла, и я с удивлением обнаружила, что хоть мы и кружили по городу, но район этот я знала. Элитные многоэтажки, на которые даже Вадик мог только пускать слюни, образовывали треугольник с парком посередине. Там даже статуи и фонтан были чисто дизайнерскими, дорогущими и абсолютно ненужными. Но за всей этой красотой крылось зло, потому что жившие там люди были слишком богаты, чтобы соблюдать правила и законы, созданные для всех остальных.
Мы медлили, и буквально через мгновение я поняла почему. Нам перегородил дорогу чей-то кортеж, и машина Петра не могла проехать вперед. Водитель нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, Петр посматривал в окно, но вслух ничего не говорил. А я все думала, искала варианты.
Если бы сейчас была ночь, я могла бы выскочить из машины и броситься к ближайшим кустам, за ним начинался парк, а через парк уже бежать к дому напротив, за которым, если мне не изменяла память, располагался большой торговый центр. Затеряться там труда бы не составило, все, что надо, просто добраться до него.
— Это надолго? — все же проявил недовольство Петр.
— Да нет, уже разъезжаются, — сообщил водитель. — Минуты три, не больше.
Три минуты.
И что же мне делать?
Машина тронулась раньше, и вот тогда в голове щелкнула мысль — беги.
Я рванула на себя ручку, дверца открылась, и я вывалилась раньше, чем кто-то успел понять, что происходит. Ударилась коленями, но боли не почувствовала, подскочила и побежала в сторону, где виделось спасение. Оно было так близко, что я не оглядывалась, не смотрела, гонится ли кто-то за мной, просто бежала, что есть сил. Сердце заходилось в бешеном ритме, непривычное к таким нагрузкам. Дыхание перехватывало, было трудно, казалось, что организм вылил все свои силы, чтобы выбраться.
