И когда от только успел раздеться?
Костя прервал поцелуй, и я ошалело уставилась на него, гадая, как могла прожить без всего этого?
Восторг! Сумасшествие! И я, для которой все эти чувства оказались открытием, а ведь ещё только начало длинной ночи…
Он неожиданно подхватил меня на руки, поднял, бережно прижимая к себе. Я чувствовала мощь и силу, осознавала, что он хозяин положения.
Затаила дыхание, ощутила, как спина коснулась прохлады постельного белья, а Костя просто навис надо мной, разглядывая, словно я была дорогим произведением искусства.
— Я заждалась. Или мы сегодня проходим теорию? — попыталась пошутить.
Он улыбнулся, и от этой улыбки пожар во мне разгорелся с такой силой, что теперь его не смог бы потушить даже страх.
— Начать с теории — хорошая идея.
Успела только охнуть. Костя потянул меня на себя, немного грубо, за ноги. Теперь я была совершенно беспомощной, но это возбуждало. Говорят, главное, это доверять партнёру, и тогда все сказки станут явью. Я не считала себя такой уж наивной, но этому оборотню почему-то верила.
На мгновение мне показалось, что его глаза сверкнули, но, уверена, это был всего лишь обман зрения. А потом я зажмурилась, чтобы окунуться в океан чувственной нежности, восторга, который он решил мне подарить.
Сначала поцелуи шли по моим бедрам, уверенно продвигаясь к согнутым коленям. Прикосновения обжигали, я вздрагивала, пока оборотень одним уверенным движением не закинул мои ноги себе на плечи. Вот тогда я и распахнула глаза, чтобы встретиться с его взглядом и понять, сейчас начнется основное…
Облизнула губы, откинулась на подушку, отдавая себя в его власть.
Прикосновение к животу вызвало у меня жгучее желание сбежать, перечеркивая все, что я думала до этого. С трудом подавила панику, хотя могла бы этого и не делать, потому что следующий поцелуй пришелся в самое сокровенное местечко. Охнула, закинула руки за голову, вцепившись в подушку. Мне только и оставалось — сжимать ее, хотя очень хотелось запустить пальцы в его волосы, зарыться в них, сжать и стонать. Я постанывала каждый раз, когда язык Константина касался чувствительного местечка, порождая разряд тока. Я чувствовала, что меня подбрасывает на волнах удовольствия каждый раз, когда он, чуть надавливая, скользит вниз вверх, доводя до верхнего края, с которого так долго лететь вниз.
Он вытворял что-то невообразимое, прекрасное, умопомрачительное. Я чувствовала себя птицей в поднебесье, взлетала от его ласк, падала, когда он отстранялся.
