А вот теперь это был настоящий, идущий откуда-то изнутри мужчины рык.
И тело само, рефлекторно нырнуло в раскрывшуюся дверь и бросилось прочь.
Там была какая-то гостиная. Мелькали ещё комнаты.
Большие двери. За ними — охрана.
Кажется, выпустили меня без вопросов. Видимо, охране не впервой выпроваживать полуголых девиц, спасающихся бегством из хозяйской спальни.
— Эх, жаль, провинциалочка мне даже понравилась, — донеслось ленивое за спиной, — лучше, чем та фаэ, которая крыльями пол спальни со злости разворотила.
— Да ну, сразу видно, девчонка ничего толком не знает. Похоже, её вообще родственники подложить под краэнга решили.
— Вот только время идёт…
>- Да >и-
Но услышать самое интересное не довелось.
Просто потому, что, как только я завернула за угол — уткнулась лбом как раз в чью-то грудь.
Её, груди, обладатель, похоже, тоже слегка растерялся такому тёплому приёму. Но вот только он был не один.
— Гляди, какая девочка!
— Похоже, твой родич ещё одну опробовал.
— М, есть за что подержаться.
— Красавица, может и нам уделишь внимание?
Меня замутило. Не от страха — хотя он всё ещё сжимал коготки на горле. От злости. Нет, сколько можно, в самом деле! Исследователи взялись! Девчонок вокруг нет — на первую попавшуюся бросаться?!
Незаметность. Спокойствие. Скромность. Память упорно отказывалась повиноваться, но буквально всё внутри противилось тому, чтобы дать прямой отпор. Я отпрянула — но тяжелая ладонь опустилась на плечо.
Парень, с которым я так неудачно столкнулась, был выше этого тела головы на полторы. И не гигант — просто тело мелкое.
Действительно, чем-то похож на хама из спальни. Те же чуть тяжеловатые черты лица. Темные брови вразлет. Резкие скулы. Упрямо поджатые губы. Только волосы были короткие, тёмно-золотистые, а глаза — вполне обычные, человеческие.
Он не смеялся. Хоть и смотрел эдак сочувственно-снисходительно. Как на букашку.
— Вам чем-то помочь, леди? Молчать, — вроде бы тихо, но властно одёрнул свою свиту. Мне надо кланяться? Кто он? Родственник местного правителя? Куда я вообще могу пойти? Щёки были багровыми от стыда и злости.
— Благодарю, Сиятельный, за вашу доброту, но в этом нет нужды, — губы задвигались сами, выдавая затверженные формулировки.
Кажется, я даже поклонилась, как-то по особому скрестив руки, но стараясь не потерять платье. Худший день в жизни. Не помню, почему, но совершенно точно — худший.
Местный же аристократ принял поклонение как должное. Коротко кивнул головой — и просто прошёл дальше.
