— … но, естественно, я уступаю в силе этому бабуину. В конце концов, он повалил меня на пол, придавив при этом сверху. Блин, это капец, какой он жирный! Я думала, меня раздавят! Но, слава всем существующим богам, тут вошел директор. Правда, для нас это было настолько внезапно, что мы тупо пялились на него, а он на нас. И тут у меня случился приступ паники! Я вырвалась и ляпнула первое, что пришло в голову. И ведь Геннадий Алексеевич поверил!
На нас обрушилась новая волна безудержного ржача, хотя этот отрывок был вроде уже не настолько смешным. Пришлось долго успокаиваться и приходить в себя. Теперь ситуация прояснилась окончательно, и стало понятно, кому всыпят по первое число! Когда мы успокоились, Света подала голос:
— Ну, ты вообще, конечно! Жестоко.
— Ты что, это же я! — усмехнулась Макарова, поправляя очки. Ну конечно, как же без этого? Ника поправляет свои долбанные очки миллион раз на дню, это ее излюбленный жест. Не знаю, почему, но иногда бесит.
Мы не заметили, как закончилась перемена, поэтому звонок прозвенел как-то чересчур неожиданно. Готовясь ко второму уроку тотального мозговыноса, я неспешно побрел в кабинет в отличие от девушек, переполненных энергией.
Только после половины урока до меня дошло, что Орлова до сих пор нет. Уже страшно подумать, что с ним сделал Геннадий Алексеевич. Судя по описанным Никой разрушениям, карает. Анально. Нет, а как ещё объяснить то, что Саши так долго нет? Я невольно заерзал на стуле, представляя самые страшные сцены дальнейшей судьбы новенького. Судя по довольному лицу Макаровой, она думала о том же, только в ее фантазиях все было красочнее и жестче. Долбаная извращенка. Это на первый взгляд она такая порядочная и спокойная, на самом деле Ника извращенка с нереальными психическими заскоками. Хотя Света ничуть не лучше.
Внезапно мне на телефон пришла СМС-ка, и я напрочь забыл про Орлова, директора и Макарову. Остаток урока пролетел совершенно незаметно за перепиской. Прозвенел звонок, и весь класс побежал прочь из кабинета (не дай бог Галя Валя вспомнит про чей-то долг). Когда мы спустились вниз на литературу, то увидели столпотворение, тянущееся от кабинета директора до выхода из школы. Так-так-так, а вот это уже интересней! Я стал расталкивать народ, чтобы подойти поближе и взглянуть, что же все-таки произошло.
Около входа в кабинет секретарши, через который выносил поломанную мебель, стояли двое. Первый был, конечно же, директор, а вот второго я узнал не сразу. Было в нем что-то знакомое. Коротко стриженые волосы слегка подернулись сединой, что придавало мужчине больше солидности (хотя куда уж больше?). Он вовсе не был пожилым, однако в глазах уже появились зачатки той усталости от жизни, которая появляется у стариков. Голос этого человека был спокоен и сдержан, хотя он редко что-либо говорил из-за того, что Геннадий Алексеевич не затыкался ни на секунду. Директор старался как можно красочнее описать разрушения в своем кабинете, а также ужасное поведение новенького. Я снова взглянул на незнакомца и понял, что он точная копия Сани Орлова. Хотя тут уместнее сказать, что блондин копия Орлова старшего. Но не суть. Похоже, кое-кто огребет не только от директора, но и от своего папаши. Анально. Да ебать, что у меня за мысли такие сегодня?! Заражаюсь от Вероники.
