— Как он?
— Плохо, — ответила честно. — Нужны лекарства.
— Напиши, что нужно, завтра все будет у тебя. Он выживет?
Что я могла ответить? Что не знаю? Что нужен нормальный стационар или хотя бы полевой госпиталь. Здесь, в хибаре, затерянной где-то в горах, где даже нет водопровода, не говоря уже о медицинском оборудовании, я ничего не могу гарантировать. Но если я это скажу, где гарантия, что меня не пристрелят прямо в этой комнате? Да, я хотела жить. И готова была бороться за свою жизнь. «Нужно продержаться», — сказала самой себе, — «Кирилл меня вытащит».
— Организм молодой, должен выжить.
— Постарайся, — кивнул он. — Спать будешь здесь. А сейчас иди лечить другого.
— Есть еще другой? — удивилась я.
— Твой спутник, — кивнул он. — Ты ведь просила за него, нет?
Я вскочила с пола и устремилась к дверям.
— Тебя проводят.
Кипреев лежал на полу со связанными руками. Подошла к нему, присела рядом.
— Как ты? — спросила его.
— Нормально. Ты?
— Я тоже. Развяжите ему руки, — попросила своего сопровождающего.
— Лечи так.
— Он никуда не убежит, у него нога прострелена.
— Лечи так или убирайся.
— Мне нужны инструменты.
— Иди и возьми все, что надо.
Я посмотрела на Кипреева.
— Я сейчас приду и подлатаю тебя.
Под конвоем сходила за инструментами. Мужчина все еще сидел в комнате с братом.
— Брат в себя не приходил? — спросила его.
— Нет. Это плохо?
— Нормально. Мне нужно еще обезболивающее.
— Для брата?
— Нет. Для того, другого. Нужно вытащить пулю.
— Так вытащи, потерпит.
— А если он умрет?
— Значит, умрет, — ответил равнодушно, и я поняла, что спорить бесполезно.
Вернулась в комнату, где лежал Кипреев.
— Сейчас я вытащу пулю, — сказала ему. — И все будет хорошо. Ты только потерпи.
Он терпел. Стиснул зубы, стонал, но терпел. Я старалась сделать все, как можно аккуратнее, чтобы не причинять лишнюю боль.
— Все, — сказала, закончив. — До свадьбы заживет.
— Теперь придется на тебе жениться, — пошутил Кипреев.
— Я замужем.
— И муж тебя отпустил?
— Это моя работа.
— Я бы свою жену ни за что на войну не отпустил.
— Не на войну, — поправила его.
— Это сейчас серьезно?
— Лежи молча, — попросила я. — Сил набирайся.
— Да, — согласился Кипреев, — силы нам будут нужны.
На следующий день мне привезли все нужные лекарства и кое-что из оборудования.
Три дня я просидела в комнате у больного, выходя только в туалет и умыться. Спала на полу, благо он был застелен ковром, а подушку и одеяло мне принесли в первую же ночь. Ела там же. Еду приносили два раза в день, утром и вечером. Хлеб, сыр, немного зелени и вода. Пару раз мне разрешали навестить Кипреева, но разговаривать нам запретили, строго следя за тем, чтобы мы не нарушали запрет. У Кипреева все заживало, как на собаке, что меня несказанно радовало.
