— Казнь отменяется, через час тебя доставят ко мне. Будешь служить в моем доме, — отчеканил Светлость. И вышел. А я не знала то ли смеяться от счастья, то ли сгорать от стыда, ведь я все же сделала это, отвоевала себе право на жизнь, пусть и недолгую.
Из норки выполз мышонок, осмотрелся, забрался мне на руки и покачал головой, с укором уставившись в мое лицо, словно пытался отыскать на нем признаки безумия. Да-да, я бы и сама так же поступила, услышав исповедь еще не инициированной ведьмы.
— Ну и зачем тебе это надо было? Твои фантазии проняли даже непрошибаемого. Неужели не понимаешь, чем это для тебя чревато? Хотя судя по твоему виду, ты этого и добивалась.
— Очень даже понимаю, — мой чистый и задорный смех разнесся по темнице. — Но если кому и доверить свою инициацию, то только сильному магу. А кто у нас самый сильный? Правильно, Его Светлость — Инквизитор.
— Честно говоря, я уже подумал, что он тебя прямо здесь разложит и… — мыш запнулся и скосил взгляд в сторону.
— Ему бы его эстетический вкус не позволил, здесь грязно и сыро, — хохотнула в ответ, но вышло немного нервно. Подумалось, что такие мысли были и у меня, но вслух о них говорить не стала.
Я, наконец, смогла поделиться с другом своими планами. Кныр от потрясения несколько раз сменил цвет с черного на белый и обратно, это свидетельствовало о степени его волнения. И переживал он за меня.
— Представляешь, какие будут проблемы, когда он поймет, что ты соврала? — не унимался мышонок. — Как я сообщу суслику и дельфину о твоей казни? Да они меня сам за такие вести подвесят за хвост и оставят висеть, потому что не смог тебя спасти.
— Зато у меня будет отсрочка от костра. Заодно может и удовольствие получу, — оптимистично заметила поглаживая питомца. — А еще мне что-то подсказывает, костер мне не грозит, во всяком случае не от герцога.
— Что значит не от герцога? — не понял Кныр. Я мотнула головой на дверь.
— Не желаешь сбегать посмотреть, что там происходит? Ко мне вернулось нехорошее предчувствие, — попросила, ощутив нечто темное и страшное недалеко от моей камеры.
Мыша не надо было просить дважды, кивнув, он мгновенно умчался, а я осталась ходить из угла в угол, пытаясь унять бешеное сердцебиение. И сейчас это состояние было не от мыслей о Шейарше, а о том, что мне грозит опасность. Плохо другое: я не понимала, откуда она должна прийти.
Сколько не было Кныра, я не знаю, но пока его ждала, вся извелась. Несколько раз мне казалось, что я слышу шаги в коридоре, но сколько ни прислушивалась, ни единого звука уловить не получилось. Когда примчался ставший черным маленький друг, я готова была затискать его от нетерпения, но он прямо с порога огорошил известием:
