— Спасибо, тетушка Селия, все было очень вкусно.
Вскочив из-за стола, я чмокнула кухарку в пухлую щеку.
— Погоди, егоза, налью тебе холодненького кваску, а то денек нынче выдался жаркий. Служанка захлопотала, доставая пузатый кувшин из подвала.
— Вот спасибо, — обрадовалась я, тут же ощутив, что просто умираю от жажды.
Выпив залпом целую кружку хлебного кваса, я уже более степенно поплелась к выходу. Работать на сытый желудок решительно не хотелось. Сонная нега растекалась по телу, направляя все мои мысли в горизонтальную плоскость.
Я почти поддалась соблазну прикорнуть с часочек в беседке, однако мое внимание привлек шум на заднем дворе. Это показалось мне странным. Я точно знала, что Филиберт дрыхнет в стогу сена, свалив на нас с метлой свои обязанности по наведению чистоты на прилегающей к дому территории.
Бабушка не менее сладко сопит в своем кресле, а матушка погрузилась в творчество, малюя пейзажи в художественной мастерской на втором этаже. Когда на нее нападает вдохновение, она даже поесть забывает. О прогулке же речи вообще не идет.
Для клиентов тоже, кажется, рановато. Все знают, что ведьма принимает исключительно после обеда. Раньше соваться не стоит, может сгоряча и проклятьем каким приложить — безвредным, конечно, но очень обидным.
И значит, у нас во дворе шумит кто-то совсем посторонний.
Вот сколько раз говорила бабуле, что нужно или замок на калитку навесить, или собаку завести, чтобы предупреждала нас о приходе гостей. Да куда там. Мы же ведьмы честные, нам скрывать нечего. Вернее сказать, красть у нас нечего, а за свои жизни мы не боимся, потому что только полный идиот решится навредить ведьме.
Можно подумать, в Вельеже встречается мало идиотов.
Распахнув дверь пошире, я так и замерла на пороге от изумления и испуга, потому что прямо передо мной лежал мертвый мужчина. Лицо его было бледным, местами уже синюшным. А возле него кружила моя метла, пытаясь скрыть свеженький труп под ворохом веток и листьев. И откуда только успела столько всего нагрести, негодница? Мы же только что весь двор дочиста вымели, ни одной соринки на нем не оставили.
А самым ужасным было то, что я узнала покойного. Не далее, как две недели назад я спасла этого бедолагу от смерти. Не зря говорят, что судьбу не обманешь. Жаль его, конечно, но себя то жальчее. Если хоть кто-то его здесь увидит, мало нам не покажется. И ведь не докажешь, что он уже мертвый сюда пришел. Кто же в такое поверит?
