Слуги и официанты сорвались со своих мест. Музыка заиграла громче. Весь зал пришел в движение.
Я ухватила с подноса тарталетку с рыбой и отошла в сторонку, чтобы другим не мешать. Не то, чтобы мне хотелось есть. Хотя… хотелось. Я так толком и не позавтракала…
— Отбор не успел начаться, а вы уже едите, мисс Сноул? — раздался рядом проникновенный низкий голос, заставив меня тяжко вздохнуть. Прости, тарталетка. В другой раз… — И даже про свою розу забыли, — равнодушно добавил граф.
Бросила взгляд на кресло и едва заметно поморщилась. М-да…
— Простите, господин Де Камелье, но, если выбирать между тарталеткой и розой… жаль, что цветы не съедобны, — философски заметила я и чуть не вздрогнула, ощутив на себе жалящие взгляды других невест. Ой… мы же тут не одни.
… предательский румянец коснулся щек.
— Я уже понял, что ваши желания довольно примитивные и приземленные, — бесстрастно заметил граф, скользнув взглядом по другим «невестам». Может, подыскивает себе новую жертву?
— Прошу прощения, если разочаровала, — сорвалось с языка, прежде чем успела подумать. Мысленно зажмурилась и все же откусила кусок тарталетки. Удовлетворенно улыбнулась и произнесла. — Приятного вечера, — а теперь благоразумно отступаем.
По идеи, я должна была первой бросаться графу на грудь и смотреть на него влюбленными глазами. Таков был план, но… я не сильно понимаю, с чего мы вдруг сошлись в непонятном противостоянии. А ведь и граф не спешит меня покорять…
Я заняла место поближе к столу с закусками, а графа действительно обступили и засыпали вопросами. Но больше страшно льстили, фальшиво улыбались и пытались произвести на «жениха» благоприятное впечатление.
… я незаметно подкралась к закускам с моллюсками. А еще на меня призывно смотрела тарелка с мясной нарезкой.
— Господин Де Камелье, почему вы вдруг решили жениться? — произнес кто-то довольно громко.
Подняла голову и замерла с куском буженины на вилке. Это же обозреватель. О-о… их много. Почему я не заметила пронырливых газетчиков раньше? А вот и фотографы… знакомство с мясом лучше отложить. Не хочу, чтобы в газете появилась пикантная фотография, на которой я стою у стола с набитым ртом.
Для чего вообще на приемах подают еду, если ее невозможно съесть? Для красоты?
— Я полагаю… пришло мое время завести семью, — безэмоционально произнес граф, глядя мимо обозревателя прямо на меня.
Хорошо все уже прожевала, так бы подавилась.
К нему подбежал другой, худой и низкорослый в серой шляпе.
