- Где ты? - хрипло спрашиваю еще раз, испытывая потребность прокашляться или смочить горло.
- Я в офисе, весь в бумагах, - быстро отвечает муж и тут же закругляет наш разговор. - Извини, Варя, не очень удобно сейчас говорить. Если ничего срочного, то...
Он не успевает договорить, как происходит нечто из ряда вон выходящее. Девушка решительно забирает у Максима телефон и быстро прерывает разговор резким нажатием.
Что это сейчас было? Варя вместо Варежка. Почему она так по-свойски берет чужой телефон, телефон своего адвоката?
Я даже не успела подобрать варианты ответов на свои вопросы, а события начали развиваться предсказуемо, как в половине близнецовых романов Милы. Мой муж, моя первая и единственная любовь, мой любимый мужчина, не забрал телефон, не перезвонил мне, а ласково взял лицо девушки в свои руки, медленно наклонился и прижался губами к ее мокрой щеке.
Я резко встала и чуть не выбила из рук официантки поднос с двумя яркими бокалами: желто-оранжевым Ваниным и винно-красным моим.
- Простите, нам надо срочно уходить, - засуетилась я, безумно испугавшись, что могу обернуться и опять увидеть их. Только не смотреть больше! Только не смотреть!
Схватила испугавшегося Ваню за руку и потянула к выходу из бара.
- А заказ? - удивленная официантка похожа на нерадивую ученицу, не выучившую урок. Она нервно теребит белый школьный фартук. На бейдже читаю: "Татьяна. Стажер".
- Можно с собой забрать? - тупо спрашиваю я стажерку и достаю из сумки кошелек.
- Конечно! - она радостно суетится. - Сейчас, только перельем вам в пластиковые стаканчики с крышечкой.
Я киваю головой, не в силах подтвердить согласие словами. Быстрее отсюда! Быстрее!
Рыжий Ежик везет нас обратно, но уже не пытается со мной заговорить и познакомиться. Он нервно поглядывает в зеркало заднего вида и видит перед собой недовольного мальчика лет четырех и мертвую оболочку (ну, мне так кажется) почти молодой и, по словам любящих подруг и когда-то любящего мужа, красивой женщины, которая за полчаса изменилась настолько, что пропал блеск в глазах и потускнела кожа.
Как там пишет Мила в своих романах? "Ее мир перевернулся. Сердце перестало биться. Ее предали, растоптав душу". Что меня в этих словах раньше раздражало? Вычурность? Пафос? Зря. Очень точные слова: перевернулся, не чувствую, как бьется, предали и растоптали. Тютелька в тютельку, как в аптеке.
Что он там говорил о доверии? Помните, как у Кэрролла? "Если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя! Идет?" Реплика Единорога в диалоге с Алисой. Мой Единорог предал меня. Как может символ духовной чистоты и искания предать?
