— Это не представление, Мистер Президент! — горячо зашептала странная экзальтированная гостья. — Я умоляю вас, будьте моим доминантом. Я понимаю, для вас это безумная ответственность, и я должна заслужить столь великую милость, но дайте мне шанс! Не отталкивайте меня!
Соседняя дверь приоткрылась, и в проёме показался любопытный красный нос мужичка-крепыша. Серов разозлился.
— Встань и зайди в квартиру, я не буду разговаривать с тобой в подъезде, — прошипел он довольно злобно.
К его удивлению, девочка тут же подчинилась. Вскочила с колен и юркнула в прихожую, только коса просвистела в воздухе. Остановилась у стены и прижалась к ней лопатками, словно защищая свои тылы. Серов захлопнул дверь и повернулся к гостье:
— Давай рассказывай, чего тебе от меня надо. Но только без этого вот: «великая милость», «безумная ответственность». Кратко и по существу.
Она потупилась, но послушно начала рассказ:
— Я мазохистка. Мне нужен садист. Очень срочно нужен. Ну, вы понимаете.
Нет, Серов не понимал:
— Кто-кто ты? Мазохистка?
— Да, — она энергично закивала.
— Это как в том фильме? Как его? Был какой-то фильм, где миллионер лупил секретаршу. Это оттуда ты взяла про мазохизм?
— Нет, мазохизм я взяла из психологии, но фильм был. Три фильма. Вообще-то их было больше, но я всякий артхаус не смотрю, поэтому считаю эталоном Темы только три этих фильма.
— Ну допустим. А от меня-то ты чего хочешь?
— Я хочу, чтобы вы стали моим доминантом. Я понимаю, что скоро вы уедете в Москву, но хотя бы на то время, что вы будете здесь, возьмите меня к себе! Вам же тоже кто-то нужен!
— Нет, мне никто не нужен, — ответил Серов, ничуть не кривя душой.
— Ну как же? Так не бывает, чтобы садисту не нужен был мазохист. Или вы играете со мной? — её глаза загорелись. — Вы уже начали сессию, да? Проверяете меня? Тестируете?
Что-то здесь было не так.
— Послушай... — начал Серов. — Кстати, как тебя зовут?
— Юля, но я предпочитаю, чтобы меня называли Джульетта. Помните, как у Шекспира: «Но что за свет мелькает в том окне? Там золотой восток, Джульетта — солнце!». Я очень люблю эту трагедию.
Ситуация усугублялась на глазах.
— Послушай, Юля, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Произошла какая-то путаница.
— Мистер Президент!
— Я не садист, и не доминант, и вообще ко всему этому. — он замолчал, подбирая точное слово, — цирку не имею никакого отношения.
— Не может быть, — потрясённо вымолвила Юля.
— Прекрасно может. Ты ошиблась.
Он хотел прибавить, что ему жаль, но это было бы враньём, поэтому он просто подошёл к двери и открыл замок. Юля уходить не торопились. Серов глянул на неё. По маленькому лицу текли слёзы, а в глазах плескалась такая запредельная безысходность, что он понял: ему всё-таки жаль эту дуру.
