Интересно, где это? Небо явно не питерское, море не Балтийское, рыба не местная. Вообще не русская рыба. Егор взял телефон и занёс палец над клавишами. Ну и что он скажет? Ты был прав по поводу Чоно и Лекетоя? Они и правда больше, чем друзья, но мне нужна помощь, чтобы разобраться в их отношениях? Звучит диковато. Нет, такое говорить лучше в глаза. Чтобы видеть его реакцию.
Он прочитал адрес магазина и спустился на лифте в паркинг. Серый асфальт был разлинован мокрыми колёсами. Значит, на улице всё ещё льёт. Егор шёл по этим линиям, слушая эхо своих шагов и вдыхая запах выхлопных газов и бензина. Сел в машину, захлопнул дверь. Или не ехать? Кто ему этот парень? Почему он должен обсуждать с ним своих героев?
Когда вчера он отвозил Инну домой, куда-то совсем далеко в Купчино, он не предложил ей обменяться телефонами. Да, они провели ночь, три раза занимались сексом (все три — без стимулирующих препаратов), но это не потому, что она ему понравилась. Она хорошая девушка, тут Боря не ошибся, но не с ней он трахался в своей голове. В своей голове он как будто вообще не трахался — он смотрел, как целуются мужчины. Немного со стороны, немного представляя себя то на месте командира, то на месте партизана. Пытаясь их понять. Пытаясь вообразить, каково это. Пытаясь ощутить прикосновение мужских губ. Рук. Тела.
И это доводило его до экстаза. И, конечно, её безгрудая плоскопопая фигура. Как у подростка-акселерата, который вымахал под метр восемьдесят, но ещё не научился владеть руками и ногами. То ли мальчик, то ли девочка — если не смотреть в трусы.
Инна — инь, несомненно инь, но пока ещё немножко янь — как последний отзвук бесполого детства, которое и страшится, и мечтает о грядущей женственности. Она тоже не попросила у него номер телефона. Смотрела в окно на дождь, на лужи, на мокрых пешеходов. Юбка высоко задралась, обнажая худенькие ноги почти до самого паха. На ляжках — синяки от его пальцев, колени красноватые, широкие.
Надо было дать ей номер телефона. Нехорошо получилось.
Но не она была причиной его проснувшегося либидо. Не она заставляла его гореть той ночью. Не из-за неё он так бурно кончал. Было бы глупо привязаться к девушке только потому, что она напоминала ему мальчика. Это уже совсем извращение. Правда, всё остальное тоже нездорово, хотя по ощущениям — естественно и гармонично.
Лобовое стекло запотело. Егор включил двигатель и направил поток воздуха на стекло. А в чём проблема? Почему нельзя поехать и поговорить с этим Сашей, который задвигает чудесные завиральные идеи о мужской любви? Это ведь с него всё началось. С него же?
