Взгляд Луизы стал печальным. Она отодвинула кекс.
— Почти нечего рассказывать. Я — единственный ребенок.
— Ты близка с родителями? Скучаешь по ним? — подтолкнул он ее. Нежелание Луизы говорить о семье было тревожным звоночком. После истории с Барбарой для Конора такая скрытность — красный флаг.
— Моя мама умерла, когда мне было десять.
— Мне жаль. Я потерял родителей в двадцать. Джейн и Дэнни младше. Им было сложнее.
— Вы с Пэтом их вырастили, да? — она перевела разговор на него. Неудивительно.
— Пэт тогда вкалывал за всех. Я тогда учился в колледже. А он управлял баром и не мог заниматься Дэнни и Джейн.
— Поэтому ты бросил учебу.
— Пустяки, — отмахнулся он. У него не было ни времени, ни желания возвращаться в колледж.
— Какой была твоя специальность?
— Педагогика и история.
— Ты хотел быть учителем, — Луиза поставила на стол кофе.
— Да.
— Ты был разочарован? — спросила она.
— Ни капли, — тогда горе поглотило его полностью, не оставив места для сожалений о таких вещах. — Смерть родителей изменила мое восприятие мира. Казалось, кто-то заменил цветную пленку черно-белой. Единственное, что было важным, — провести через это Дэнни и Джейн. Они были детьми.
Как Луиза. Может, ему не стоило винить ее за скрытность.
— Это было давно, — сказал он. — План изначально был другим, и сперва было непросто, но вот он я — успешный бизнесмен. Мне нравится, как сложилась моя жизнь. Все эти годы я был сам себе начальником, и работать на кого-то уже не хочется. — Конор встал, опустил тарелку в посудомоечную машину и выбросил одноразовый стакан. — Какие планы на день?
— Мне на работу к девяти. Я хотела заглянуть в квартиру Зои и поговорить с соседкой, а потом к ее парню, пока они не отправились на занятия или работу. Если ты свободен…
— Рановато для визитов.
— Да. — Крепко сжатые губы выдавали ее решимость. — Но нет времени на любезности, — она перевела взгляд на табло микроволновой печки, где высвечивалось время. — Зои нет уже тридцать два часа.
— Что ж, тогда я твой. — Черт, он не хотел, чтобы это прозвучало двусмысленно.
— Я рада, — сказала она. — Тогда переоденусь.
«Я рада» — что это значило?
— Могу я принять душ?
— За той дверью гостевая комната, — махнула Луиза.
Гостевая ванная была заполнена туалетными принадлежностями первой необходимости. Конор достал новую зубную щетку из упаковки. Провел пальцами по подбородку — надо бы побриться, но не хотелось тревожить порез на щеке, который почти зажил.
Он разделся и ступил под горячую воду, прогоняя фантазию, в которой Луиза тоже так делала, но картинка стройного, влажного, скользкого от мыла тела не исчезала. Он вывернул вентиль холодной воды на максимум. Мысленно Конор перечислил причины, по которым это «нечто» между ними не сработает. У них не было ничего общего, а отношения строились на странных и ужасных обстоятельствах и его желании пробиться сквозь стену, которую она воздвигла между собой и миром. Они и пяти минут нормальных вместе не провели, почти ничего не знали друг о друге, и каждый раз, когда он пытался разглядеть ее, она наращивала новый слой защиты.
