Вряд ли такая анонимность и строгая секретность были характерны для простого частного детектива. Вероятно, что-то более опасное было связано с его и так слишком нестандартным внешним видом.
Роуз никак не могла определиться, польщена она или оскорблена тем, что Джо взял ее на работу. Он решил, что она заслуживает доверия и достаточно умна, чтобы занять эту должность? Или же он считал, что она настолько дремучая, что не способна разобраться в хитросплетениях его дел? Нет, конечно же, Джозеф относился к ней с большим уважением. И ни разу не допустил в разговоре с ней пренебрежительного тона. Более того, он частенько хвалил ее за острый ум и умение весьма оперативно осваивать новые техники.
* * *
Ее разум постоянно кружил вокруг да около незаурядной личности ее босса. После работы Роуз подолгу не могла выбросить из головы эти мысли. И лишь ночью, лежа в постели, позволяла себе немного помечтать о Джо.
Мужчине-загадке!
Высокий. Смуглый. Темноволосый. Красавчик.
И какой же… опасный!
Каждой своей клеточкой Роуз ощущала исходящую от Джо несокрушимую мощь и невероятную силу. Какие еще конкретные доказательства ей были нужны? Ей вполне было достаточно того, что она видела собственными глазами.
Проработав с Джозефом совсем немного, Роуз начала сомневаться в правдивости его заявления, что он обыкновенный сыщик. Конечно, частный детектив — весьма опасный путь карьеры. Поручая своим коллегам проводить для него часть расследования, Джо почти все «полевые работы» выполнял самолично. Ему постоянно приходилось куда-либо прокрадываться, большую часть рабочего времени становиться тенью, выявлять и обнаруживать грязные закулисные сделки… И в этом он был лучшим! Вот главная причина его профессионального успеха и востребованности.
Для случайного внешнего наблюдателя травмы Джозефа Сандфорда и его повышенная секретность были лишь неотъемлемой частью его работы по расследованию взятых им дел, из-за чего ему частенько приходилось «садиться на хвост» очень опасным и могущественным клиентам. Но Роуз прекрасно понимала, что это лишь верхушка айсберга. Все было намного серьезнее и значительнее. Должно было быть. Джозеф реально был больше того, что хотел всем показать.
Роуз закусила губу и зажмурила глаза.
Ее ум тут же услужливо воссоздал образ Джо в типичном для него рабочем ансамбле: черный, черный и еще более черный. Она живо вспомнила, насколько мощным он выглядел в день их знакомства, даже находясь в беспомощном состоянии на больничной койке. Он был похож на раненого зверя: временно ослабевшего, но по-прежнему остававшегося воплощением суровой мужественности; готового в любой момент при необходимости ощетиниться неизъяснимой дикостью, которая, казалось, с неукротимой жаждой рвалась на свободу.
