Соул просто однажды появился из ниоткуда в их поместье и к громадному удивлению Кит, отец абсолютно не противился этому. Тут без этой ведьмы не обошлось.
— Хотя я бы была не против заниматься воспитанием Кианнейт. Она не плохая девочка, — с неподдельным благодушием отозвалась, сидевшая рядом дона Маджели. Это вынудило всех посмотреть на «неплохую девочку». И если она привыкла к взгляду Синити, в котором раздражение было самой нормальной эмоцией, то сомнение и презрительное равнодушие в глазах этого пришлого, болезненно резануло по самолюбию.
— Нет, Маджели, дорогая, — елейно запела Синити, но черты красивого лица окаменели, услышав другое, отличное мнение о качествах падчерицы, — я ценю твой труд, и честно говоря, удивлена твоему терпению…Но она уедет в пансионат. А ты отдохнешь, наконец.
— Кит? — серые, спокойные глаза дяди обратились на нее, — это только на два года. Не больше, — и повысив голос, чтобы услышала новоиспеченная вдова, добавил, — ты слышала, Синити?
— Да.
— До ее совершеннолетия. Потом ты найдешь ей подходящую кандидатуру для брака.
Кит, не чувствуя восторга оттого, что эта женщина будет ей еще и мужа выбирать, все-таки обрадовалась. Она-то боялась другого, что Синити, выдумав какую-нибудь ересь, убедит Даэтворта ее в место молитвы сослать. А оттуда не уйдешь.
— О, Кианнейт! Ты слушаешь? — восторженно прошептала ей Маджели, ткнув локтем ее в бок.
— А, да. Меня все устаивает.
Синити удивленно вскинула изящные брови в немом вопросе, — «А тебя кто-то спрашивает?». Но разумно промолчала, не решаясь раскрывать все «оттенки» своего бурного темперамента.
Кит зло стрельнула глазами в ответ, надеясь, что передала всю гамму своих чувств к этой дряни. Это не укрылось от Даэтворта и тот, откинувшись на спинку стула, усмехнулся.
— И тебе придется поторопиться Синити. — Внимательные серые глаза застыли на недоуменном лице невестки, — в двадцать один год, Кианнейт станет сама себе хозяйка и боюсь уже никто не заставит ее выйти замуж…
— Почему ты это делаешь, дядя?
Кит плелась за высокой, статной фигурой Даэтворта по обледенелой, малоснежной пустоши, держа в замерзающих руках чашу с рунами. Холодный, северный ветер трепал полы плаща Саддара, делая его похожим на огромную, черную птицу, иногда наклоняющуюся, чтобы ковырнуть замершую землю в поиске зерна. Но Даэтворт Саддар не для этого вставал на одно колено, тихо шепча слова на древнем языке.
— Мне нужно защитить поместье от теней, Кит. Они не должны проникнуть сюда, ни коим разом.
