Через три недели после окончания школы, я уехала из Нэшвилла с новым взглядом на жизнь. Мое сердце было разбито, но впервые я сосредоточилась только на себе. Больше не было нас – Дэвона и Брайса. И я поклялась никогда больше не быть влюбленной дурочкой. Молодая любовь или нет, но это чертовски больно.
– Привет! Земля вызывает Дэвон! – Куинн машет рукой перед моим лицом, выводя меня из транса. – Куда ты подевалась?
– Как раз думала о том, чтобы уехать отсюда.
– Это лучшее решение, которое мы когда-либо принимали.
– Да. Я тоже так думаю.
– Наша статья выходит на следующей неделе в мировую журналистику. Предлагаю поехать в Вашингтон и поискать новые идеи.
– Да, звучит классно! Я возьму камеру.
– Ты для меня двойная угроза. Помимо навыков в журналистике, навыки фотографии без проблем позволят поступить в магистратуру изобразительного искусства.
– Мы будем вместе, как всегда.
Когда мы добираемся до здания, то направляемся на наши отдельные лекции. Небольшая группа, с которой я всегда сижу, сохранила мне место, и я улыбаюсь, приветствуя всех. Среди моих сверстников ходит шутка, что Куинн и я – дети. С тех пор, как мы обе закончили с AP>2 кредитами и пришли прямо в летнюю школу, мы всегда были самыми молодыми в наших классах. Технически, мы обе младшие.
Мой карман вибрирует от входящего сообщения, и я почти роняю его, когда вижу, от кого оно.
Брайс. Там только одно предложение.
«Нам нужно поговорить».
Глядя на экран, мне кажется хорошей идеей проигнорировать его. Но где-то в глубине души я думаю о своей программе «забыть Брайса Рэндольфа» и о том, какие шаги я должна предпринимать. Я создала эту персональную программу в первое лето в колледже. Прошло три недели после переезда сюда, и Куинн наконец убедила меня вытащить голову из задницы. Мы начали встречаться с новыми людьми. Мы обе попали в группу поддержки, которая помогала нам поддерживать светскую жизнь.
Я все еще думаю о Брайсе, но это становилось все менее и менее болезненным. К сожалению, ни один другой парень не привлек моего внимания. Но это было нормально. До сих пор мне нравились новые друзья и моя жизнь в колледже.
Через семь недель после моего отъезда мама позвонила и сообщила, что Холли потеряла ребенка в тринадцать недель. Вся семья Рэндольфов, включая Брайса, была опустошена. Я разослала всем открытки с соболезнованиями и даже оставила Холли отдельную записку. Я узнала, что она осталась в доме родителей Брайса на неделю, чтобы поправиться.
