– Это хорошо. Когда я оглянулся назад и понял, что не хочу жить без тебя, я решил, что пришло время поклоняться земле, по которой ты ходишь. И будет весело познакомиться с новой Дэвон. Я подозреваю, что она во многом такая же, но теперь с большей дерзостью.
Я молчу и думаю обо всем, что он только что сказал.
– Брайс?
– Хм-м-м?
– Эта твоя общая картина – долгосрочная стратегия? Может, что-то, о чем мне следует знать больше?
– Да, это долгосрочная стратегия, и я расскажу тебе больше, когда смогу.
– У меня свидание.
Его тело застывает, и он перекатывает нас так, что оказывается наполовину на мне.
– Прошу прощения?
– Когда мы вернемся из Оранж Боул в январе. У меня свидание. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, но некоторые вещи, которые ты говоришь, приводят меня в замешательство. Ты говоришь как собственник и полон решимости иметь меня в своей жизни, но на самом деле не оставил мне выбора. Всего несколько дней назад мы не виделись и не разговаривали целую вечность. А теперь ты говоришь о долгосрочных стратегиях. Честно говоря, пока ты планируешь свою жизнь, я буду жить своей.
От его пристального взгляда по моему телу пробегает дрожь.
– Отмени свидание.
– Нет.
– Отмени чертово свидание, Дэвон.
– Нет!
– Не испытывай меня, детка. Я займусь креативом.
– Почему?
– Спрашиваешь почему?
– Да, почему?
– Я же говорил тебе в самолете. Ты моя. Или, по крайней мере, будешь, когда я прорвусь сквозь стену боли, за которую несу ответственность.
– Я больше не твоя, Брайс.
– Да, это так. Прости, что причинил тебе боль. Прости, что разорвал нашу связь. Разница в возрасте или нет, я должен сказать тебе как много ты для меня значишь. Я ждал тебя, Дэвон. Я ждал тебя, когда облажался. Слишком много времени ушло на то, чтобы разобраться с моим дерьмом, и я позволил тебе думать, что ты ничего не значишь, но ты сделала это. Когда я собрался с мыслями, ты была моим путеводным светом. Я знал, что не женюсь на ней, но ребенок все равно был моим. Было слишком эгоистично просить тебя быть частью этого, когда у тебя такое будущее впереди. Когда ты сбежала в Вирджинию, мое сердце болело каждый день, но я не пошел к тебе. Я думал, что это правильно, позволить тебе двигаться дальше. Но теперь я эгоист. Той ночью на твоей веранде, когда ты поцеловала меня, я имел в виду то, что сказал. Я молился, чтобы следующие три года ты чувствовала то же самое, когда тебе исполнится восемнадцать. И в тот момент, когда ты меня увидела, я понял, что ты это сделала. Но я облажался. То, что я отпустил тебя, навсегда останется в моей памяти. Но теперь пришло время бороться за нас.
