«Dorme, Passerotto».
(прим.пер. с ит. Ш-ш-ш. Пришло время идти в кровать)
Я игнорирую мягкий шепот, что раздается в моих ушах. Тот голос давно уже в прошлом. Я не обязан помнить его, но... забыть его было бы неправильно. Забыть его ощущалось бы подобно предательству.
Копаю, откидываю. Свист производимой работы прорезает ночной воздух. Реки пота стекают по спине. Мое тело привычно к физическому труду, и я благодарен себе, что продолжаю работать, когда я устремляюсь вперед, откидывая очередную партию холодной грязи через голое плечо из этой глубокой ямы. Это работа была бы намного тяжелее, если бы я не был в отличной физической форме. Нет, не так... это было бы практически невозможной задачей.
Я не верю в зомби, вампиров, призраков или любые другие потусторонние проявления, но в этом месте есть что-то такое, что пугает меня. Да, это кладбище, умник. Ты окружен гниющими телами. Я закатываю глаза на свой внутренний монолог, вновь высоко подкидывая могильную почву, хорошо ухоженной травы справа от меня. Вполне естественно, что у этого места будет зловещая атмосфера. Оно заброшено, в поле зрения нет ни души (что очень удобно для меня), но в то же время здесь повсюду знаки царящей жизни: глянцевые фото в рамках, в которых видны улыбающиеся лица детей, венки, что находятся на стадии увядания, чучела животных, мех которых спутан и покрыт коркой, что образовалась от мороза. Люди, которые оставили эти безделушки и сокровища, прямо сейчас находятся в безопасности, в своих теплых домах. Но тут, сейчас, ощущение конца света - покинутое место, наполненное забытыми воспоминаниями. Полная луна, что висит в ночном ясном сентябрьском небе, отбрасывает длинные тени, заставляя видеть копья из надгробных камней.
Вытираю в лоб тыльной стороной предплечья, песок и глина размазываются по коже, и я задумываюсь над тем, как долго мне еще нужно копать. Здесь, в округе Грейс-Харбор, они хоронят людей глубже, чем обычно. Я прочитал это на веб-сайте кладбища вчера утром, когда присматривался к этому месту. Там рассказывалось, что это делается из-за медведей. Серьезно, это полная херня. Стараюсь не задумываться об этом, в то время как начинаю работать в более быстром темпе, стремясь быстрее достичь своей цели и убраться отсюда ко всем чертям.
Громкий, металлический лязг в конечном счете сигнализирует о том, что я достиг своей цели, найдя то, что искал, и теперь наступает время самой тяжелой работы, самой отвратительной и мерзкой части моих вечерних приключений. У меня занимает некоторое время очистить гроб и сообразить, как же открыть эту чертову штуковину. В фильмах это всегда выглядит так просто, но на самом деле, это далеко не так. Я едва не срываю ноготь с указательного пальца, когда стараюсь открыть тяжелую крышку гроба.
