— Джим, мы все знаем, поверь мне. — Женщина в сером брючном костюме наконец находит то, что так долго искала. Она протягивает зеленую папку Дархауэру, и я впервые внимательно смотрю на ее лицо. Ей около тридцати. Темные волосы. Темные глаза. Мне кажется, она вполне симпатичная. Тем не менее, ее усталость делает ее похожей на брошенного щенка. Я могу с легкостью представить ее приходящей домой и открывающей бутылку вина вечером, говоря себе, что все заслуживают стаканчик после тяжелого дня, и затем, прежде чем она понимает это, выпивает всю бутылку вина. Она работает социальным работником, я в этом уверена.
Она обращается к Дархауэру по имени, что означает, что они раньше уже имели какие-то дела. Директор хмурится, когда забирает файл у нее, быстро открывает и смотрит на первую страницу, затем резко закрывает, как будто он не может смотреть на содержимое.
— Я полагаю, у меня толком нет права голоса в этом вопросе, — произносит он. — Пусть приступает к учебе с понедельника.
Социальный работник и заместитель шерифа обмениваются взглядами, которые видны даже с того места, где я стою. Все трое начинают движение, как будто им дан негласный приказ двигаться, и они направляются к двери, ведущей в кабинет директора. Тогда-то я и понимаю, что там все это время был четвертый человек. Дархауэр и заместитель шерифа стояли так близко друг к другу, что закрывали мне обзор, и я просто не видела парня, сидящего на стуле справа от них.
Он молодой. Моего возраста. Его темные волосы практически черные, выбриты с обеих сторон головы, на макушке они чуть длиннее, густые и слегка волнистые. Он сидит на стуле, одновременно вытянув свое тело и расслабленно откинувшись на спинку стула, искусно устроившись в небрежной позе, подошвы его ботинок практически дотягиваются до противоположной стены коридора. Одежда темная и простая — серые джинсы, и простая черная футболка. Татуировки порывают его руки. Слева от его стула, на полу лежит черный мотоциклетный шлем вместе с видавшей виды, покрытой пятнами холщовой сумкой. Глаза прикрыты, кончики пальцев прижимаются ко лбу, словно он мучается от головной боли. У него резкий изгиб челюсти, высокие скулы. А рот... я не могу толком рассмотреть его рот.
Ведет себя тихо и расслаблено — пребывает в невероятном спокойствии — но что-то в рельефном теле и резком виде этого парня вызывает в моем теле панику. Энергетика, которая исходит от него с противоположной стороны коридора, отдает опасностью. Он совершенно не похож на Джейкоба и других парней из футбольной команды. Джейкоб — орудие хаоса, и это именно то, на что он может сподвигнуть своих тупых приятелей. Они преуспевают в манипуляциях и обмане, эти парни отчасти выросли и наполнили мышцами свои практически взрослые тела с чёртовой кучей тестостерона и гормонов, струящихся по их венам. Убеждены, что владеют миром, имеют право на него, и да поможет Господь всем, кто попытается помешать им заявить на него права.
