Теперь ему не надо было больше заниматься гимнастикой на стремянке. Он мог читать, устроившись поудобнее. Больше всего он любил читать по вечерам, лёжа в спичечной коробке, когда профессор уже спал и только тихо похрапывал. Ах, как это было уютно! Под потолком на шкафу ворковали голуби. А Максик наслаждался какой-нибудь из своих любимых книг: «Карликом Носом», или «Мальчиком с пальчик», или «Нильсом Хольгерсоном», или своей самой любимой — «Гулливером».
Иногда профессор сквозь сон ворчал:
— Потуши свет, бессовестный!
А Максик шёпотом просил:
— Ну ещё только одну минуточку, Йокус!
Иногда эта «минуточка» длилась целых полчаса. В конце концов он всё же гасил свет и засыпал. И ему снился Гулливер в стране лилипутов.
Разумеется, Гулливером, который спокойно перешагивал через высокие городские стены и один уводил в плен весь вражеский флот, был не кто иной, как Максик Пихельштейнер.
Он хочет стать артистом. Высокие люди и великие люди не одно и то же. Разговор в Страсбурге. О профессии переводчика. План профессора разбивается об упрямство Максика
Чем старше становился Маленький Человек, тем чаще у них с Йокусом заходили разговоры о том, кем же в конце концов он собирается стать. И Максик каждый раз заявлял:
— Я пойду в цирк. Я буду артистом. А профессор каждый раз качал головой и возражал:
— Нет, малыш, это не годится. Ты слишком мал для артиста.
— Ты каждый раз по-другому говоришь! — ворчал Максик. — А кто мне рассказывал, что многие знаменитости были маленького роста? И Наполеон, и Юлий Цезарь, и Гёте, и Эйнштейн, и ещё другие. И потом, ты говорил, что высокие люди редко бывают великими, потому что у них вся сила уходит в рост.
Профессор почесал голову. Наконец он сказал:
— Всё же и Цезарь, и Наполеон, и Гёте, и Эйнштейн никогда не стали бы хорошими артистами. У Цезаря, например, были такие короткие ноги, что он с трудом влезал на коня.
— Но я ведь вовсе не собираюсь быть наездником, — возражал мальчик. Разве мои родители были плохие артисты?
— Что ты! Чудесные!
— А они были большие?
— Нет. Маленькие, и даже очень.
— Значит, милый Йокус…
— Никаких «значит»! — сердился фокусник. — Они были маленькие, но ты в десять раз меньше. Ты слишком мал. И если ты встанешь посреди манежа, тебя никто из публики даже не заметит.
— Тогда пусть берут с собой бинокли, — заявил Маленький Человек.
— Знаешь, кто ты такой? — мрачно спросил профессор. — Ты большой упрямец!
— Нет, я совсем маленький упрямец! И…
