Чуть не до мании доходили странные истории, которые рассказывали о нём. Говорили, что он зимними ночами работал в бедных кварталах, где маленькие босоногие бедняки дрожали от холода и голода. Добрый человек осторожно брал их за руку и — ну как не последовать за таким почтенным стариком? — подводил к наиболее оживлённым, самым ярким лавкам. Здесь чувствовался аромат тортов и пудингов, пахло жареным, тёплым хлебом. От кремов из золотистых сыров текли слюнки; нуга нагромождала свои аппетитные маркетри; макароны с миндалём и айвой, пирожные с грецкими орехами и фисташками, шоколад с ликёрами и фруктами — всё это Эльдорадо лакомств производило приятное впечатление на умирающие от голода нёба с заштопанными штанами. Старик-халдей чувствовал дрожь в сморщенной ручке голодного малыша, и мне кажется, что он получал какое-то особое удовольствие, потому что торжество длилось долго.
Малыш больше не осмеливался просить, и доброжелательный и серьёзный вид Сигизмунда пугал его. Бессознательно управляемый повелением — самым категоричным из всех — своего пустого брюха, опьянённый от алчности и дрожащий при мысли о том, что сможет, наконец, прикоснуться — один раз в жизни — к земным наслаждениям, он тянул старика ко входу в Эдем.
«До скорой встречи, — говорил добрый человек. — Терпи, мой юный друг. Ты об этом не пожалеешь.»
Затем, когда он решал, что шутка разыгрывается достаточно долго, он начинал шептать по-отечески:
«Все эти вещи хороши, мой юный друг. Все эти вещи вкусны. Если бы ты знал, как они тают во рту, как они приятно ласкают глотку. Многие из них ты никогда не пробовал и никогда не попробуешь, ибо ты беден и, вероятно, однажды умрёшь от голода. Ты можешь накопить целое состояние, но не думай, что ты станешь миллиардером, собирая булавки, как говорят ваши слабоумные учащиеся. Ты можешь стать мошенником, и тогда тебе придётся оставить своих товарищей умирать. Между тем ты голоден…»
«О! да, месье», — говорил малыш, не поняв ничего, кроме того, что перед ним было много еды, притом лучшей.
«Ладно, ты голоден и у тебя нет денег?»
«Нет, месье. Нет, мой добрый месье.»
«Следовательно?»
«…»
«Следовательно, мой юный друг, тебе надо как следует начесать пояс и тихо вернуться в отеческий дом, где тебя отшлёпают.»
И он похлопывал себя по карманам:
«У меня есть деньги, и я ем, когда бываю голоден. Нужно иметь деньги. Уважай богачей. Все они добры; все они добродетельны; все они достойные люди. Смотри, как мы живём, мой друг. Ступай, дитя моё, и да хранит тебя Бог.»
