Турин и Арвин сложили ладони, словно в молитве, и поднесли их к губам, быстро прошептав непонятную дребедень себе под нос. Три языка пламени оторвались от костра и, вытянувшись в длинные щупальца, потянулись к шеям драконов. Они обвили их по кругу и превратились в дым, что тут же заполз им в ноздри и в уши. Гадость!
– Готово? ― нетерпеливо поинтересовалась Гладия.
– Подожди немного, ― ответил Дилиус, не отрывая взгляда от процесса.
На лицах Зиры, Ники и Рога проступили зеленные линии, они, словно паутина, расползлись по их телам в считанные мгновения.
– Теперь, да.
– Отлично.
– С кого начнем? ― жадно потер ладони старик.
– С кого угодно, они же обещали, ― пожала плечами Гладия.
– Тогда, давай с самой сварливой, ― он одарил Нику широкой улыбкой, она хмыкнула ему в ответ.
– Идет, ― сказала Гладия и подошла вплотную к принцессе.
Ника уставилась ей прямо в глаза. Не сказать, что вид у принцессы был доброжелательным, но и рьяной ненависти она явно не источала.
– Что вы здесь делали? ― спросила глава клана Динария.
– Мы сбежали из замка.
Пламя стало тише, опускаясь и возвращаясь в прежнее обычное состояние (правда, зеленного) костра.
– Правда, ― в один голос подтвердили Турин и Арвин.
– Почему вы сбежали? ― задала следующий вопрос Гладия.
– Мы спасали Ирану.
Пламя слегка взмыло вверх на пару сантиметров и вновь успокоилось.
– Почти правда, ― снова в один голос сказала монахи.
– Почти не считается, ― Гладия просверлила Нику вопросительным взглядом.
– Ну, и меня заодно, ― ехидно улыбнулась принцесса.
– Что это значит? Говори яснее.
– Лишь то, что меня поспешно хотели совокупить со стариком.
– Плодовитым стариком, как я понимаю, ― вмешался Дилиус. ― Другого к принцессе бы не подпустили.
– Разве есть разница? ― огрызнулась Ника.
– Разве для драконов это проблема? ― вновь привлекла к себе ее внимание Гладия.
Ника замялась. И это стоило ей дорого. Зеленые линии на ее коже озарились светом, и плоть вокруг них начала разъедаться. Принцесса уже было скривилась от боли, но тут вмешался Рога:
– Она не может родить благородного.
Дилиус с удивлением уставился на него, затем оценивающим взглядом облапал Нику:
– Неужели? Дочь Орникса…
– Я – не дочь Орникса! ― закричала принцесса, и зеленные линии потухли.
– Что?
– Я не его дочь, ясно? Моя мать, ― Ника запнулась, но все же продолжила, ― она изменила королю.
– Правда, ― в один голос подтвердили монахи.
– Ох, ― протянул Дилиус. ― За такое головы тебе точно было не сносить.
