Что-то потеплело в его взгляде, похоть смешалась с эмоциями, которые отражали мои собственные. Мог ли он увидеть это в моих глазах, каким-то образом почувствовать правду? Может быть, такая любовь не может оставаться скрытой. Но не навсегда.
Он снова поцеловал меня, и я позволила себе продолжать. Я отдалась ему, не теряя ни минуты, не беспокоясь о том, чувствует ли он то же самое. Даже если бы он этого не чувствовал, у меня было достаточно любви для нас обоих, и я была бы счастлива делить её с ним до конца наших дней.
Его движения становились все более неистовыми, страсть вплеталась в его поцелуи, когда наши скользкие от пота тела скользили друг по другу. Я повернула свои бедра к нему, пытаясь уловить каждое движение, каждое прикосновение к моему клитору. С дьявольской ухмылкой он протянул руку между нами и помассировал это место. Обхватив рукой мою спину, он прижал наши тела в полном единении, его бёдра вколачивались в меня, когда наши глаза встретились. Все внутри меня взвилось до лихорадочной высоты.
— Я не могу больше сдерживаться. Не с тобой, — вырвалось у него. Он хрипло стонал при каждом ударе, его рука дрожала от напряжения, но он не сдавался. Его пальцы мягко потирали мой клитор, подталкивая меня к краю.
— Прими всё это, — произнёс он. Его брови сошлись вместе, и его низкий стон пронзил меня, когда его освобождение достигло предела.
— Нэйт!
Я попыталась отдышаться, но не смогла и кончила, когда его член запульсировал внутри меня. В моих порочных фантазиях я представляла себе, как он придет и дойдет со мной до оргазма, как он будет брать меня, как заявит на меня свои права. Я застонала от облегчения, наслаждаясь им, когда мы оба взлетели к облакам и поплыли, спускаясь вниз, как перышки, подгоняемые лёгким бризом.
Когда в комнате стало слышно только наше дыхание, я поняла, как громко мы кричали.
— О, боже мой! Я думаю, что весь дом слышал нас, — сказала я и покраснела. Как я могла покраснеть еще больше, когда он все еще был внутри меня?
— Хорошо, — ответил он и поцеловал меня в нос, подбородок и, наконец, в губы. — Ты же знаешь, я не против дать представление, особенно когда оно такое же первоклассное, как то, которое мы только что выдали.
— Ты ужасный человек, — проговорила я, не в силах сдержать улыбку.
— А ты просто чудо, — сказал он и толкнулся в меня ещё раз, и от его прикосновения по моей разгоряченной коже побежали мурашки.
Те самые три слова снова тихо прозвучали у меня в голове, требуя выхода. Я бы им этого не позволила. Пока ещё не могла.
