«Я пришла карьеру строить, а не дружбу водить».
Так что сегодня, как только в тринадцать ноль-ноль Царь вызвал ее к себе в кабинет, мы тут же слиняли из отдела на обед, оставив ее отдуваться.
— А вот и Маринка идет, — восклицает радостно Андрей.
Повернувшись, вижу идущую к нам сотрудницу. Наш сладкий пончик. Маринка у нас известна тем, что вечно сидит на диетах. По крайней мере, всех оповещает об этом. Но сладости из потайного шкафчика все равно тайным образом исчезают. Одно время мы даже подозревали в мелком воровстве Марину, потом грешным делом думали на самого Царя. Но однажды Андрюха задержался на работе дольше всех, а когда выходил, заметил свет в ее кабинете, где и застукал Маринку с поличным, с крошками по всему лицу, доедающую последнее лакомство.
Приблизившись, Марина молча выхватывает из рук Андрея сигарету, сделав глубокую затяжку, выпускает дым. И, кстати, с недавних пор Андрей и Маринка — пара.
— Ты чего красная такая? — приобняв девушку за плечи, спрашивает Ткачев.
— Я не красная, я злая, — ворчит Марина. — Скажите, когда мы уже скинемся на киллера и уберем эту ошибку природы? — окидывает нас хмурым взглядом.
— Что на этот раз? — не удерживаюсь от смеха. Маринке в последнее время больше всего от него достается.
— Туалетная бумага, купленная мной, видите ли, не ароматизированная, — копируя Царя, выдает она.
— Пф, — мои плечи трясутся от смеха. Кому скажешь — не поверят.
— А он у нас эстет во всем, — задумчиво произносит Андрюха, после чего разражается диким хохотом.
— Ладно тебе, не расстраивайся, — пытаюсь успокоить ее, только после моих слов Маринка еще больше пылит.
— Конечно, не расстраивайся, — плюется она. — Полчаса меня отчитывал за бумагу, а потом — за освежитель. Видите ли, ванильный запах совершенно не подходит его чуткому носу.
— Мне кажется, у него даже дерьмо пахнет ромашками, — хохочет Андрей.
— Неудивительно, он ведь Царь, — добавляю, после чего мы снова смеемся.
— Кстати, слышали, он Машку все-таки съел, ушла в отпуск с последующим увольнением, — говорит Катя.
— Долго она держалась, полгода долбил девчонку, — вздыхает Маринка. — На прошлом совещании такой разнос ей устроил. Сказал, если не уйдет сама, столько взысканий ей впаяет, что потом только уборщицей идти.
— Жалко девчонку. Хороший работник. Просто тихая, не умеет за себя постоять, — говорю, а сама думаю о том, что надо бы позвонить Машке, поддержать ее.
— Ладно, нам бы пережить послезавтрашний новогодний корпоратив с этим придурком, и все, неделю можно отдохнуть, — Андрюха тушит окурок и, выбросив его в урну, растирает замерзшие ладони.
