Завтракаем мы в молчании. Меня так и разбирает предложить Царю нож с вилкой к пирогу, но решаю благоразумно промолчать. Ох, чует мое сердце, сегодня будет много поводов для ссоры между нами.
— Идите сюда, — поманив пальцами, впивается в меня строгим взглядом. Домыв последнюю тарелку, выключаю воду и послушно следую к холодильнику, возле которого меня ждет Царь.
— Вот список того, что нужно убрать. Каждый уголок, каждую деталь, все должно быть кристально чисто, — на последних словах приподнимает кверху указательный палец, дабы сделать акцент на качестве работы. А я глаз не могу оторвать от длинного, будто старинный свиток, листка, прикрепленного магнитом к дверце холодильника.
Пока я пытаюсь ознакомиться с бесконечным списком дел, Максим Викторович тихонечко направляется к выходу и, бросив на прощание «скоро вернусь», ретируется из квартиры.
— Раковину оттирать зубной щеткой?! — прочитав пятый пункт, чувствую, как от злости меня начинает трясти. Он в своем уме? Что за бред?
— Ванна, печка, подоконники, и тремя восклицательными знаками отмечена паутина на потолке. Черт, да тут работы на неделю.
Устало вздохнув, обвожу глазами пространство комнаты. Понимаю, что Царь так просто не отстанет. Снова прихожу к мысли, что не очень-то мне и нужно это повышение.
Отодрав листок от холодильника, читаю первые пункты.
— Ну что, Максим Викторович, зубной щеткой, так зубной щеткой. Надеюсь, вы не против, если я позаимствую вашу, — недобро прищурившись, гипнотизирую его гигиенический инструмент, стоящий на полочке у зеркала.
Царь вернулся спустя полчаса. Решив его игнорировать, вместо слов приветствия так и осталась стоять спиной к нему, натирая плитку на стене.
Переодевшись в домашнюю одежду, босс вооружился губкой и средством для мытья и уверенным шагом направился к печке.
Рисуя незатейливые узоры на ванне струей «Доместоса», искоса наблюдаю за Максимом Викторовичем. Смех пробирает от того, с каким презрительным выражением лица, держась двумя пальцами, он отодвигает в сторону так и не отмытую мной решетку и начинает обильно поливать поверхность плиты чистящим средством.
— Людмила Александровна, — раздается за спиной его требовательный голос, а у меня в мозгу коротить уже начинает.
— Мила, — вздохнув, прикрываю на секунду глаза, пытаясь успокоиться. Повернувшись, цежу сквозь зубы, растягивая губы в улыбке. — Зовите меня просто Мила.
Устала от его бесконечных «Людмила Александровна». Ей-богу, уже начала ненавидеть свои имя и отчество.
