Оглядел ее со всех сторон, борясь еще и с брезгливостью. Такой ерунды ему делать еще не приходилось. Короткая и толстая дубинка, с одного края укрепленная толстым набалдашником из золота, делавшим ее крайне тяжелой по человеческим меркам.
Впрочем, она вполне устроила его внутреннего гнома. «Внутреннего подсказчика», как Толя обозвал свое второе «Я».
Признав, что больше ничего сделать ему не удастся, он наскоро погрыз подгоревших грибов, жадно запил их несколькими глотками воды. И тут же свернулся калачиком прямо у еще теплой печи.
***
Открыв глаза, Анатолий Андреевич не увидел ничего. Настолько непроницаемое «ни-че-го», что решил сперва, будто ослеп пока спал. Но долго пребывать в неведении ему не дали осязание, слух и обоняние.
Осязал он, что лежит на твердом и не особенно теплом каменном полу. Угловатые неровности буквально оставили на нем отпечаток за время сна.
И то, что пол нельзя было увидеть, не мешало его осязать во время неловкого потирания себя в помятых местах. В слух же ввинчивалось настырное:
«Кап, кап, кап, — повторявшееся снова и снова без остановки.»
Ну а запах гари и дыма сложно было заподозрить в его родной квартирке, даже при самом неблагоприятном исходе попойки. Даже начни он их устраивать. О чем в данный момент Толя уже немного сожалел.
Память услужливо докладывала ему неприятные новости. Он в игре, в теле гнома из которого не сможет выйти еще неделю. Верить не хотелось.
Но делать нечего, темнота не была уважительной причиной, чтобы продолжать валяться. Учитывая особенно, что и желания такого уже не осталось совсем.
Из всех привычных утренних процедур осталось только потереть грубое лицо грязными ладонями, потянуться и попытаться сделать хоть какую зарядку, не разнеся при этом остатки печки в темноте.
«Только измазаться в саже с утра для счастья и не хватает, ага.»
Вопреки опасениям, развести огонь в темноте оказалось не сложнее, чем при свете. Руки ловко нашарили все необходимое. Настругали ножом щепочек и привычным движением стали дергать кресало за рычаг, который приводил в движение небольшое колесико, во мраке высекавшее особенно яркие и жгучие пучки искр.
Не успел Толя проморгаться от резанувшего по глазам света, как посреди пещеры уже весело плясали язычки пламени, в которые он бережно подкладывал щепочки одну за другой.
За ставшей уже привычной рутиной, и не заметил, как запалил первый кусок угля, расколотый на небольшие фрагменты.
Как ни мало света давала конструкция из плоского камня с горкой дымящихся углей, его вполне хватало для предстоящего путешествия в неизведанные глубины.
