«Но я ведь не умею, — жалко и слабо стал оправдываться Еремей. — Я пытался, но ничего не выходит, они намного сильнее меня.»
«Оставь эту брехню „унграм“. Прекрати себя жалеть. Если она выпьет девчонку и возьмётся за тебя, то после твоей смерти, мой дух будет уничтожен окончательно. И ты останешься глупым ничтожеством навсегда. Тебе уже будет незачем учиться.»
Ледяной озноб проник в самые глубины ненастоящего существования Еремея. В сознании запрыгали вопросы, раздергивая его в разные стороны:
«Боль и ужас харати воспринимаются уже, как свои собственные. Или это мне самому так страшно и больно.
С чего я вообще так струсил то в самом деле. С чего бы мне вообще бояться этих девок. Я же не такой. Я вполне могу дать им отпор как следует. Да я землю буду жрать если надо… И сейчас явно надо, — с последней мыслью его острые зубы сжались до челюстного хруста и звона в ушах.»
«Давай, человечек. За первым порогом они еще слабее тебя. Нужно только захотеть и ты будешь там, не выходя из тела. У нас потом будет время учиться, если сейчас ты будешь сражаться. Давай. Вот так. Я помогу.»
Не будь харати внутри Еремея, то он мог бы заподозрить храбрость и волю в этих призывах. Но по правде, ощущение ужаса и безысходности переполняли остатки сущности Азара.
Тот едва удерживался от паники. Бесплотные остатки мертвеца не верили в глупого и слабого пришельца совсем нисколько. Он понимал, что его чувства только помешают Еремею и шансов выжить у них почти нет.
Только вот человека это напротив подстегнуло ожогом стыда, как каленым железом.
«Так, сосредоточиться на своем желании. Чего я хочу. Очевидно, со всей страстью, я желаю выдавить этой курве глаза. Наступить на голову и… — Еремей поздно почувствовал багровую пелену гнева, укутывающую его измученное сознание.»
«Стой, долой эмоции, — завопил с новой силой Азар. — Ты… Так ты уйдешь вниз и на этом пути тебе с ними не сравниться. Просто вспомни, как опустился на четвертый слой и освободись от страстей так, как тогда. Быстрее, времени нет. Скорее же.»
«Но, что, кроме гнева, может помочь в драке, — недоумевал Еремей, пытаясь бороться с самим собой. — Это же как сдаться. Или нет. Это все работает только в реальности. А здесь не реальный мир и не обычная драка. И терять мне нечего. Меня тут вообще нет. Я же в капсуле.»
Все чувства разом поблекли и рассыпались летучим пеплом. Страх, гнев, боль, жалось к девочке, чувство стыда и унижения всё утекло, как вода сквозь пальцы.
