Нужно было выбираться и поскорее. Он даже примерно теперь не догадывался, что станет с его телом и имуществом после выхода.
Раньше в играх все было проще. Нажал выход, и персонаж исчез из игрового мира, до нового входа в игру. Но теперь, потерять можно было многое.
«Хм, хотя богатства конечно еще невелики, но… Так, стоять, золотой нож. На месте. Золото, можно же набить себе золотой руды побольше. Как знать может она еще для чего сгодится в будущем, — едва эта идея пришла ему в голову, Раккар уже вскочил и не заметил, как кирка оказалась у него в руке.»
Довольно быстро он нашел на стенах характерный блеск. Теперь это вышло само по себе, без помощи внутреннего подсказчика, легко и естественно.
А спустя считанные минуты пещеру уже заполнило звонкое эхо от ударов кирки по камню.
Найдя себе понятное и условно-полезное занятие, Раккар набил золотой руды столько, сколько влезло в мешок.
После чего констатировал, что расплавить её не выйдет, по причине отсутствия горючего. Даже угля остался всего один кусок, не говоря уже о считанных щепках дерева.
И только сейчас, оставшись в полной тишине, наедине с собой, он встретился лицом к лицу с собственными мыслями. Довольно мрачными и укоризненными.
Положение было печальным и второго шанса не предвиделось. Где-то он свернул «не туда» и с этим уже было ничего не поделать. Сколько ни уверял себя в том, что сам виноват, осадочек не становился слаще.
«Вроде и в журнале было указано, что „сородичи“ любви к тебе питать не должны. И в газете об этом читал. И скелетики безоружные видел. И завалы, что превратили сеть тоннелей в лабиринт минотавра. А все равно дурачок обрадовался вежливым невысоким „гнумам“. Сейчас, примут тебя в стаю, держи ноги шире…»
Довести затягивающе увлекательное самобичевание до стадии расовой нетерпимости по ростовому принципу он не успел.
Где-то в глубине пещер стали раздаваться знакомые и очень опасные порыкивания. Раккар непроизвольно сглотнул вмиг пересохшим горлом и стал запоздало пятиться туда, откуда не так давно забрел в пещерную залу. Там даже мокрые следы на полу еще высохнуть не успели.
— Да сколько можно то. Мне же скоро выходить из этого кошмара, — в голосе Раккара зазвучали нотки отчаяния. — Грхм, а потом не менее скоро возвращаться обратно, — тоскливые причитания его превратилось почти в заговорщицкий шепот.
Долго тосковать и сокрушаться по поводу своей нелегкой доли у него не вышло. Где-то совсем недалеко, возможно в ближних коридорах, раздался гулкий рык и скрежет. И на этот раз множественный.
