Подростки у нас ненадолго задерживались в казармах. Но часть привезенных не сразу осознают, куда попали и все еще не верят, что никто тут не желает им зла. Иногда они сбегают, чтобы размяться. Мешать им воспитатели не торопятся, потому как ничего плохого из этого не выходит. Побегают и вернуться. Удерживать вчерашних пленников казалось нам опасным. Ведь так и решат, что тут тюрьма. За пределы небольшого лесочка между казармами и рекой ребята не уходили. Спустятся к берегу, накупаются в реке, поиграют с детьми, которые уже нашли себе семьи да возвращаются довольные и задумчивые. С каждым таким приключением один или другой мальчишка понимал, что хочет посмотреть на дома поселка, а заодно и узнать, кто ищет себе нового члена семьи. С девочками было куда проще. Они отличались рассудительностью и большей доверчивостью. Система не давала сбоя. Может все дело в том, что у нас не было котов. Совсем. А волчата довольно легко находили друг с другом общий язык.
Первого из малолеток я отбросил ударом лапы к краю поляны. Когда он вскочил и зарычал, рявкнул так, что вздрогнули листья. Теперь меня увидели. Но слишком разгоряченные погоней и близостью добычи, подростки проигнорировали голос разума. Не стоило много ждать от нестабильных еще перевертышей. Скорее, того, что они всей сворой набросятся на меня. Видимо, лунная фаза близилась к середине. Иначе объяснить подобное безрассудство нечем. Двоих я смел, почти не глядя. А вот следующая пара оказалась сильнее. Крепкие клыки вцепились в плечо, а другое тело ударило в бок, почти свалив меня с лап. Тренировки не прошли даром.
Разум не изменил мне. Все же я из рода Меняющихся, а значит сохраняю контроль над второй сущностью. Кот хоть и имеет свое мнение на все, что происходит в нашей жизни, но умеет отдавать мне бразды правления. Но в этот раз что-то пошло не так. Запах собственной крови, хныканье малыша, едва цепляющегося трясущимися лапами за дерево, рычание малолеток, намеревающихся порвать для начала меня, а уж затем вернуться за котенком… Не знаю, что послужило толчком, но зверь сорвался с ментального поводка. Я понимал, что вышел за рамки дозволенного, ломая чью-то когтистую конечность, а затем еще одну. Во рту расцветал медный вкус, разум топило болью, и она не была не только моей. Убивать почти детей кот не стал, все же соизмеряя свои силы и возможности. Простить себя расправу над малолетками я бы не смог. Хотя и количество нападающих доходило до двух десятков – больше предельно допустимого, мне удавалось сдерживать их напор.
