Вновь тишина. Неестественная, мучительная, только собственное хриплое дыхание доносится, будто бы из-под толщи воды. Медленно оседает пепел. Страж устало прикрывает глаза и, запрокинув голову, подставляет лицо ветру.
Вдох. Выдох. Вдох.
Воздух вырывается из лёгких рваными толчками, а сердце колотится, как после быстрого бега. Опять эти сны…
Мари вновь встретила рассвет, сидя на своей кровати. В руках приятно шуршали разномастные листы с какими-то набросками и обрывками записей. Обычно это странным образом успокаивало её, но сегодняшний кошмар был столь ярким и… каким-то слишком настоящим, чтобы уйти с первыми лучами солнца. На душе царила непонятная пустота. Мари привычно потянулась за чистым листком.
В пальцах лишь простой карандаш и огрызок ластика: всё, что выделили ей работники больницы. Она даже не пересела за узкий столик — только подложила заботливо под бумагу одну из своих немногочисленных книг, принесённых добродушными медсёстрами. Скалистый выступ, выжженная земля. Мари замерла вдруг на пару секунд, будто бы в нерешительности. Штрихи неуверенно сложились в безликую фигуру, лишь длинные пряди волос переплетались на ветру. Детали ускользали, как вода сквозь пальцы.
— Уже не спишь? — раздался вдруг звонкий голосок прямо над ухом, но Мари даже не пошевелилась — она давно привыкла к подобным появлениям своей единственной подруги в этих белых стенах.
— Привет, Лиэ, — она против воли улыбнулась, отчего-то пряча набросок в куче ему подобных.
На плечо ступили крохотные ножки, настолько невесомые, что Мари и не почувствовала их, если бы специально этого не ждала. Фея, ростом всего с десяток сантиметров, с интересом подалась вперёд, держась за белые пряди, как за лиану. Одно мгновение, и Лиэ, взмахнув розоватыми крыльями, оказалась над листами, что были сложены в некое подобие стопки.
— И зачем ты это хранишь? — фыркнула она, выудив откуда-то из мешанины рисунков всего один: старый и почти позабытый портрет.
Мари тут же перехватила листок у подруги. Края у него давно уже истрепались, а яркие мелки — смазались.
— Чтобы помнить, — спокойно ответила она, но в голосе всё же проскользнула пара ноток обиды. — Тебе не нравится?
Цветастый, по-детски неуклюжий портрет феи, которая однажды пожалела странную сиротку.
— Я просто знаю, что сейчас ты рисуешь гораздо лучше, — после непродолжительного молчания смягчилась-таки Лиэ.
— Да ладно, — Мари ехидно усмехнулась, совершенно не скрывая радости, — подруга не появлялась уже несколько дней. — Твои прекрасные золотистые волосы чудно вышли…
