Обдумывая в дальнейшем свой импульсивный поступок, я часто гадала, успела бы девочка перебежать дорогу, остановилась бы, увидя грузовик или еще случилось бы что то, спасшее ребенка, не выскочив, я на дорогу.
Но дело было сделано и последнее, что я помнила, проваливаясь в спасительную от боли темноту, это кричащая и зовущая папу девочка с вышитым рыжим котом на белоснежной шапке.
Приходить в сознание было болезненно и мучительно. Мне казалось, что я попала в ад за все прегрешения и теперь черти радостно зажаривают меня на сковороде. Тело нестерпимо болело, было безумно душно и горло горело огнем от жажды — так было всякий раз, когда я выныривала в сознание. Веки будто налились свинцом и не размыкались, мышцы не слушались, будто сведённые судорогой и мне оставалось лишь прислушиваться к окружающей меня действительности, стараясь как можно дольше остаться на поверхности сознания.
По ощущениям, в месте, где я находилась, пахло тлеющим воском. На слух казалось, что потрескивают то ли свечи, то ли дрова в камине. Проанализировав ситуацию, на сколько было возможно в моем состоянии, я решила, что такое невозможно, ведь я должна после произошедшего находиться в больнице, облепленная проводами и капельницами.
Кажется, в дверь тихонько поскреблись, и затем я услышала скрип петель и шепот:
— Госпожа еще не очнулась?
На что некто возле моей кровати тихо ответил:
— Еще нет, но все потоки ауры активно восстанавливаются. Я думаю, что ждать осталось не долго.
Только попытавшись обмыслить услышанное, мой и так сильно ослабленный организм потратил последний заряд энергии и отправил меня в спасительную темноту.
Приходить в себя было уже привычным делом, поэтому стойко выдержав первую волну боли я стала снова прислушиваться к окружающей обстановке и пытаться открыть глаза. Несмотря на гудящую голову, новая попытка осмотреться оказалась более удачной. Сквозь ресницы я смогла оценить богатое великолепие помещения, где я оказалась, шелковый изумрудный балдахин над кроватью, огромный камин в отдалении и зацепить взглядом дремлющую женщину в кресле рядом с моей кроватью.
Ожидание больничной обстановки совсем не подтвердилось. Тело меня практически не слушалось, я попыталась позвать кого-нибудь, но рот как будто онемел и я не смогла произнести ни звука. Удалось только немного пошевелить пальцами рук и ног. Как оказалось, легкого шороха было достаточно, чтобы еще недавно дремлющая женщина, в кресле у моей кровати, проснулась и с неописуемой радостью принялась хлопотать вокруг меня.
