Понимание отразилось у Мёрдо на лице. Он мягко подтолкнул Дэвида на матрас и разместился рядом, подперев голову рукой. Дэвид прикладывал все силы, чтоб его не схватить. Вопреки оргазму член снова стал твердым как камень. Поди разберись, как Балфору удавалось хладнокровно и терпеливо разглядывать лежавшего навзничь Дэвида.
Наконец-то Мёрдо к нему прикоснулся — убрал волосы со лба.
— В прошлый раз ты говорил, что интимную близость не допускаешь, — внимательно глядя на Дэвида, произнес он.
— Ничего не изменилось.
— Значит, шанса у меня не будет?
Дэвид задумался. По правде говоря, последние два года он очень много размышлял об этой самой возможности. О том, каково лежать рядом с другим мужчиной. О том, что превращало мужчину в содомита. О помыслах, что возбуждали в самые темные часы, и об образах, что всплывали в памяти, пока он прислуживал очередному безликому мужчине, или пока этот безликий мужчина прислуживал ему. Разумеется, дело не в том, что он не хотел физической близости. Но это по-прежнему приводило в оцепенение, хотя, возможно, сейчас уже не так, как раньше.
Неспешно, почти нехотя Дэвид покачал головой.
— Хорошо. Тогда давай ублажим друг друга одновременно.
Мысли заметались. Дэвид просчитывал варианты.
— Ляг на бок, — пробормотал Мёрдо.
Дэвид повиновался, приняв нужную позу, а Мёрдо улегся головой к промежности. Они являли собой зеркальное отражение друг друга. Вслед за этим, не дав Дэвиду времени на думы, Балфор втянул член в рот.
В данных обстоятельствах удивляться бы не следовало, но после испытанного оргазма ощущения были необычайно поразительными. Потрясенный наслаждением, Дэвид очнулся, только когда Мёрдо прижал набухшую покрасневшую головку к губам, и он приступил к исполнению своей роли во взаимном ублажении. Дэвид вдохнул пьянящий мускусный аромат, потерся щекой о член и, зарывшись носом в темные волоски, прильнул губами к теплой плоти, с обожанием закружил языком по всей длине и наконец-то вобрал в рот.
Мёрдо застонал от удовольствия, и Дэвид в два счета отвлекся — пришлось приложить немало усилий, чтоб продолжить свое занятие, несмотря на то что оно тоже доставляло удовольствие. Весь смысл заключался именно в дурманившей череде вручения и вкушения, действий и противодействий.
Дэвид ласкал мошонку пальцами и вбирал член до задней стенки горла, наслаждался даже тем, что давился, — во всяком случае, это не давало отвлекаться на то, что Мёрдо вытворял с его достоинством. Боже, это взаимное ублажение мешало сосредоточиться — тепло и влажность окружили член, твердая бархатистая плоть во рту. Ощущения повсюду: член, уста, яйца. Слишком много, слишком хорошо.
