Показался паланкин. Несли его двое тэнгу — краснокожие, с крыльями за спинами и мечами на поясах. Кузов украшали колокольчики, окна скрыли алые шторы.
Глеб догадался, что внутри Нурарихён. Баюн вновь подал голос:
— Творится что-то странное: Кали остановилась.
— Баюн, улетай, — встревожился Глеб.
— Погоди… Она зашла в проулок. Тут рядом река, а Кали стоит метрах в тридцати от неё. Зачем-то смотрит на мост… Никак не пойму, чего она там увидела… Я спущусь ниже.
— Баюн, нет! — Глеб крикнул это вслух. — Не надо!
— В чём дело? — спросил Азарин.
Глеб от волнения не ответил. На всю их спецоперацию ему стало плевать — он думал лишь о фамильяре.
— На мосту ребёнок, — доложил тот. — Как он здесь оказался?.. И странный он какой-то… Ты прав — надо сматы…
Баюн вдруг умолк, а затем раздался его крик; не тот, что создаётся голосом (ментальная нить — это ведь не смартфон), а нечто иное: всплеск эмоций, обрётший звук… Хлёсткий звук ужаса и боли.
— Баюн?! — Глеб сжал кулаки. — Баюн?!
Смех на улице. Аплодисменты. И больше ничего.
Хромов с Азариным смотрели на Глеба; они оба поняли, что случилась беда.
Вот только на помощь никто из них не спешил.
— Мы в ч-чужой аномалке, — проронил Хромов. — Во избежание дипломатического скандала нам лучше не вмешиваться…
— Не вмешиваться?! — вскипел Глеб. — Да мы уже вмешались!
Маги переглянулись. Не дожидаясь их вердикта, Глеб подумал: «Хочу встать!»
В спине кольнуло. Сверкнуло в глазах, закололо ноги; дух-скрытник будто ждал этой фразы.
Глеб встал с кресла, но Азарин схватил его за руку:
— Стой!
— Не мешайте!.. — процедил Глеб.
— Хорошо, — маг разжал пальцы. — Упустить Кали нельзя, поэтому идём за ней… Но делать будешь, что я скажу.
— Смотря что вы скажете, — Глеб уже спрыгнул с террасы.
Азарин вздохнул — и видно, подумал, что лучше бы Далебора нашла монашка.
Любой, кто бывал в Танабэ, удивлялся трём вещам:
узким улицам (на их фоне улочки Близбора сойдут за магистрали);
чистоте (тут и объяснять нечего — про чистоплотность японцев знает каждый);
отсутствию урн (на японских улицах ничего не бросают — мусор уносится домой, где сортируется на пластик, стекло и ещё множество того, что в России свалят в один пакет… кстати, эту сортировку Глеб счёл весьма разумной).
Но из этих трёх пунктов проблемой стал лишь первый: ведь по узеньким улицам шли ёкаи. И не только шли, но также ползли и летели.
— Простите… Извините… Прошу прощения… — бормотал Глеб всякий раз, когда задевал чей-нибудь хвост или не в меру разросшиеся рога.
