— Дэль, послушай, я этого не делал! Специально не делал! — медленно встал на ноги и даже неосознанно поднял руки, показывая, что не замышляю ничего плохого. — Я люблю Лу, да, с тобой мы это не обсуждали, ведь какой позор, влюбился в человечку как пацан, но, тем не менее, я ее люблю. И уж поверь, последнее, что я хотел бы, это поставить свою женщину в положение, когда ее жизни будет что-то угрожать. Даже если это наш ребенок.
— Не говори мне, что ты этого не хотел. Только не мне. Иначе она бы не забеременела!
Друг прав, абсолютно прав, вот только знание и понимание того, что без моего желания и моей энергии женщина не может забеременеть, не спасает от мыслей.
Когда Лу в первый раз заговорила о детях, я отшутился. Во второй раз пришлось сказать ей правду — со мной детей у нее не будет. В следующий раз она призналась, что врачи ей советуют рожать как можно раньше, иначе потом есть шанс, что она совсем не сможет забеременеть. Такой вот привет из детства — осложнения после одной, казалось бы, обычной болезни.
Мы с ней вместе всего полгода, но тот разговор выбил почву из-под ног. Я понял, что мне придется отпустить ее. Она хочет семью, настоящую. И я, преодолевая иррациональную злость на самого себя, на боль, так неожиданно скрутившую меня, сказал ей, что нам лучше расстаться. В тот момент, именно тогда я понял, что Лу для меня не обычная девушка. Не просто первый опыт длительных отношений. Что я ее люблю. И именно поэтому с ней. Но, наступив на горло своим желаниям и чувствам, я готов был идти до конца, пока не почувствовал вкус ее эмоций. Шок, боль, тоска и сладкий вкус земляники. Тот самый вкус, что почти с первых встреч с этой удивительной девушкой сопровождал любые ее эмоции, когда я был рядом. В тот момент, когда я пытался быть благородным, понял, что этот "аромат" значит. Понял, что не я один влюбился. И не смог. Смотреть, как непонимание, обида и грусть заполняют ее глаза, чтобы пролиться слезами, просто не смог. Как и не смог уйти. И каждый последующий раз, когда мы были близки, я представлял себе, как было бы здорово иметь возможность, крошечный шанс на настоящую семью с моей девочкой. С парочкой карапузов, возможно, даже собакой и своим домом. Я пожалел, что не обычный человек.
К такому я был не готов. Нет, я не хотел, чтобы Лу забеременела от меня. Я просто хотел, чтобы она была счастлива со мной.
В какой момент начал все это говорить вслух, не знаю. Но по мере того, как слова складывались в предложения, обнажая мой личный ад, Дэль успокаивался. Ушла напряженность, расслабились плечи, а глаза снова стали обычными. Но это не помешало ему без заморочек, как другу, выносить мне мозг снова и снова.
