И, конечно же, касаться её. Постоянно. Пропускать через пальцы и ладони знакомое тепло с тактильным сопротивлением при соприкосновении с нежнейшими изгибами ладной фигурки и чужой кожи. Даже не обращая внимания на препятствующую ткань гладкого шёлка халата и кружевной комбинации.
— Что-то случилось? Вы как будто на себя не похожи. Она опять вам что-то сделала, да?
Вот уж не ожидал от Воробушка такой проницательности. Или я действительно так сильно изменился за эти дни, что даже её начал пугать непривычным для знающих меня людей видом?
— Да… немного подрубило. Слишком много всего навалилось за раз. Просто был к этому не готов.
И к этому тоже. Признаваться в собственных слабостях той, с кем вообще никогда не собирался делиться ни сокровенным, ни чем либо ещё. Казалось, мне было достаточно и одной её близости. Возможности к ней прикасаться, чувствовать и любоваться теми чертами, которые так разительно отличали её от Щербаковой. Что я и делал практически не останавливаясь. Рассматривал её утончённую кисть с длинными и на вид такими хрупкими пальчиками, рисуя по их линиям “жизни” своими. Прижимал её ладошку к своей щеке, чтобы ощутить в полную меру живое тепло и умиротворяющее скольжение по моей коже и жёстким волоскам бороды чужой руки. Или целовал её чувствительные подушечки, такие нежные и мягкие, почти под стать атласному шёлку её сексуального белья.
— И устал… Смертельно устал от постоянного напряжения. Хочется как-то от всего это отвлечься. Хоть как-то не думать и немного расслабиться. Кажется, уже успел забыть, что это такое. Расслабляться и ни о чём не думать.
— Удивительно… Ещё несколько дней назад мне казалось, что в этом мире нет никого хуже вас. Что вы самое страшное на Земле чудовище и страшнее уже быть просто не может… Никогда бы не подумала, что настолько ошибусь.
Удивительно, что она не просто признавалась в своих сокровенных мыслях и чувствах, но и даже пыталась что-то делать со своей стороны. Скользнуть своими несмелыми пальчиками по моей щеке, а то и вовсе потянуться чуть повыше, ко лбу и волосам у виска. Как будто и вправду хочет погладить голову огромному льву, но не знает, как тот отреагирует на очень опасное для неё желание.
Может оттого я и не сумел сдержать ответной улыбки, но, скорее, горькой и ироничной, по большему счёту на её слова.
— Боюсь, ты и представить себе не можешь, как сильно ты меня не знаешь, и на что я в действительности способен.
— А Вероника знает?.. Она хорошо вас знает, если рискнула сюда заявиться, не побоявшись того, что вы могли с ней сделать? Она же могла следить за вами издалека все эти годы, изучать, смотреть, как вы меняется и каким становитесь?
