— Я не сделала ничего плохого! — ещё немного и, наверное, разревусь. Потому что мне не нравились ни глаза Арслана, ни выражение его потемневшего лица.
— Ну, конечно! Единственное — вылила мне на голову ушат отборных помоев.
Но ещё меньше я ожидала, что он вдруг нагнётся ко мне и буквально оцепит собой от окружающего мира, словно ожившей и весьма огромной смертельной ловушкой над глупой добычей. Одной рукой упрётся о спинку кресла над моей головой, а второй вцепиться в дверцу у моего плеча.
И без того скудное, замкнутое пространство салона авто превратится в ничтожный клочок испаряющего за считанные секунды “чистого” воздуха. Потому что вскоре он полностью заполнится запахом и дыханием Арслана, его довлеющей близостью и сминающей на раз сумасшедшей энергетикой. И сбежать-вырваться из тугих силков этого откровенного безумия и приторного ада совершенно не получится. Если только я не хлопнусь со страху в обморок.
— В-вы… Вы сами меня на это спровоцировали! — вообще не понимаю, откуда у меня взялось столько смелости и сил пискнуть в ответ и даже уставиться в чёрную бездну заглядывающих в меня глаз. — И ничего я не выливала!
— Разумеется, ничего. Только несколько раз проехалась наждачкой по моим нервам и грёбаному самолюбию. Едва не в лицо сказав о том, что хочешь встречаться (а для меня это практически синоним слова трахаться!) с другими! Похвально, конечно, за такую отчаянную смелость и бездумную честность, но ты кое-чего не учла! Я не настолько осовременен и не готов идти в ногу с дико “развивающимся” Западом, чтобы на ровном месте изменять своим принципам и эгоистичным привычкам. Раз уж я выбрал себе женщину, взял её под свою опеку и хочу делить с ней чуть ли не каждый божий день постель, то она так же обязана считаться и с моими требованиями! Можешь называть их заскоками, но главной сути ты всё равно не изменишь. Я не потерплю подобного ко мне отношения, граничащего с оскорблением моей личности и моих чувств. И пока ты живёшь в моём доме, принимаешь моё щедрое гостеприимство и спишь со мной то… будь добра! Поумерь свой юношеский пыл и взгляни на всю ситуацию в целом более-менее трезвым взглядом. Я уже говорил, что могу сделать для тебя и твоей семьи многое, как хорошее, так и плохое. И только от тебя зависит в какую из сторон перетянется стрелка моего терпения. А мне ведь действительно хотелось для тебя сделать много чего — помочь твоей любимой тёте, помочь лично тебе… Но ты, почему-то игнорируешь эти мелочи. Требуешь что-то от меня в приказном и едва не истеричном тоне, как будто я тебе задолжал по гроб и обязан теперь исполнять все твои прихоти лишь по одному щелчку твоих нежных пальчиков.
