— Это было не обещание, а намёк, — позволил себе возразить Морн. — Я рассматривал только выгоду, но есть и опасность. Мы не можем увести всю армию из-за соседей, а вот Фартуз может это сделать! По сообщениям моих людей, принц не отличался умом, к тому же он очень молод. И у дармийцев такие соседи, что они могут рискнуть. Пока те раскачаются, Фартуз может захватить Сорму и вернуть солдат.
— Смотрите, чтобы он это не сделал, пока раскачаемся мы! — предупредил король. — Нужно уже сейчас отправить на сормийскую границу часть полков. Я принимаю ваш план. В Сорму пошлите Лерка. Он старше и умнее других генералов, быстро разберётся в обстановке и не позволит себе лишнего в Бартаме. И сегодня же пошлите за графом Фарсом, я сам его расспрошу.
— Говори мысленно, — предупредил Сарк. — Меня не видят и не слышат, а на тебя обратят внимание, сочтут чокнутой и запомнят.
— Хорошо, — согласилась Лидия. — Что мне делать, умник? Когда дашь свою магию?
— Сначала нужно найти укрытие, — ответил он. — Дам совсем немного, только самое нужное, но и оно вспомнится на следующий день. Ищи трактир с конюшней, они почти все с сеновалом. Дождёшься, когда выйдет конюх, и спрячешься. Если с этим ничего не выйдет, попробуем что-нибудь другое. Сама будешь долго искать, спроси у прохожих.
Чтобы найти нужное заведение, пришлось спрашивать трижды. Конюх сидел на лавке у входа и вскоре по какой-то надобности ненадолго ушёл в трактир. Ей хватило этого времени, чтобы добежать до конюшни и забраться по лестнице на сеновал. Сена было много, поэтому Лидия с трудом освободила себе место подальше от чердачного лаза.
— Расслабься, — приказал Сарк. — Это недолго. Учти, что будет неприятно.
Он исчез, а в голове девушки что-то сильно зашумело, но этот шум длился всего несколько минут.
— В бестелесном состоянии легче учить, — сказал опять появившийся маг, — но всё равно дал мало, чтобы ты смогла быстрее пользоваться. Только общие знания и три заклинания. Сумеешь отвести глаза, защититься от магии жреческих амулетов и подчинить кого-нибудь одного. А теперь я уйду, а ты можешь плакать, только делай это потише, чтобы не услышали внизу.
Наведённое равнодушие исчезло, и Лидия почувствовала и горечь потери любимого брата, и страшное одиночество, и весь ужас своего положения. Слёзы потекли ручьём, а тело затряслось в рыданиях. Несмотря на горе, она помнила слова Сарка и ревела молча. Выплакавшись, почувствовала себя лучше и решила заснуть, чтобы не терзаться мыслями и начавшим подступать голодом. Сволочные жрецы не дали нормально поесть, а пила она только прошлым вечером. Заснула неожиданно легко и проснулась уже утром от шума внизу. Конюх седлал коней съезжавшим постояльцам и выводил их во двор.
