– Дядя…
– Молчать! – гаркнул ректор и поднялся из-за стола. Он прошелся по кабинету, вдруг остановился и воскликнул: – Черте что!
– Это я виноват, Рик не причем…
– Причем, – мрачно изрек Саттор. – Меня никто на аркане не тащил. Сам пошел.
– Но всё придумал я, – стукнул себя в грудь кулаком Брато.
– А я не остановил, наоборот, поддержал…
– Может, вы еще и сами себя сейчас накажите? – ядовито спросил Лосев.
– Мы можем вычистить плац? – неуверенно предложил Егор.
– Можем, – твердо сказал Рик. – И казарму отдраить.
– Ага, и на камбуз…
– Молчать! – снова рявкнул ректор и повторил: – Черте что! Нормальные дети стоят, опустив головы, шмыгают носами и уверяют, что больше не будут.
Мальчишки переглянулись.
– Дядя, мы нормальные, – уверил Брато.
– Просто честные, – добавил Саттор.
– Уйдите с глаз долой, – махнул рукой ректор.
– А наказание? – возмутился Егор. – Плац? Казарма?.. Камбуз?
Лосев резко развернулся к ним и показал фигу:
– Вот вам камбуз! Казарму будете драить вечером, а сейчас на учебу. Завтра у вас персональный зачет. Лично буду присутствовать на всех занятиях.
– Но это же жестоко! Дядя…
– Кадет Брато, кадет Саттор, как поняли свое наказание?
– Вас поняли, господин ректор! – гаркнули мальчишки.
– Кр-ругом! – пророкотал ректор. – И пошли вон отсюда. – Но прежде, чем закрылась дверь за кадетами, он произнес медовым голосом: – До завтра, мальчики.
Вечером, намыв полы в казарме, пацаны засели за учебники, и до отбоя их никто не слышал и не видел. Хотели повторять материал ночью в туалете, но бдительный капрал разогнал их по койкам, усмехнувшись:
– Перед смертью не надышитесь.
На следующий день преподаватели спрашивали только их, по всем предметам. Ректор заходил на каждое занятие, брал стул и усаживался рядом с преподавательским столом и вставал с него только с окончанием урока. Он не просто наблюдал за опросом, но и спрашивал сам. Группа отдыхала, кадеты Саттор и Брато вкалывали. И когда после третьего урока мальчишки стояли у стены, глядя вокруг себя ошалелыми взглядами, Рик утер пот со лба и произнес:
– Это перекрестный допрос какой-то.
А уж в этом-то Рикьярд Саттор толк понимал, недаром другом их семьи был успешный адвокат Якоб Стивенс. За три года их знакомства Рик немало наслушался о судопроизводстве и процессуальных приемах. Кроме того, Жюльет – дочь Яши училась на юриста, и мальчик ни один раз помогал ей готовиться к занятиям, если приходилось на каникулах и в увольнительных отправляться к Стивенсам, а не домой. Так что кадет Саттор знал, о чем говорил. Кадету Брато в его словах не было смысла сомневаться, и он просто кивнул, соглашаясь:
